Воскрешение из мертвых

— Получилось все, как в бездарном водевиле, с непременной глупой путаницей, — усмехается Татьяна. — Но вам, Толя, спасибо за участие в нашей с Олегом судьбе, думается мне только, что мы и сами во всем этом разберемся.

— Поверьте мне, Татьяна Петровна, — прикладывает руки к груди Анатолий, — никогда бы не полез в чужую душу, но Олег мой друг и такой человек, за которого я…

— Ладно уж, так и быть, прощаю вас и надеюсь…

— Клянусь вам — больше об этом ни слова! А в Благов вы когда?

— Завтра утренним поездом.

— Можно мне вас проводить?

— Передайте Олегу, что я его прошу меня проводить.

12

Зная острый, язвительный ум Дионисия Десницына, ректор долго не решался обратиться к нему, но больше советоваться не с кем. Дионисий хоть и не слишком почтителен, зато скажет все честно. Голова у него все еще светлая, а зла он никогда ни к кому, тем более к нему, ректору, не имел. В бога он, конечно, давно уже не верит но верующих не презирает, а жалеет. Ненавидит Дионисий только шарлатанов, спекулирующих на чувствах верующих. Поможет, значит, разобраться в истинных намерениях Феодосия.

Феодосий, может быть, и не шарлатан, вполне возможно, что и он фанатик, такой же одержимый, как Травицкий. Магистр, правда, нарушил законность, пытаясь использовать взрывчатку «не по назначению», как было деликатно сказано в ходатайстве семинарии в судебные инстанции. Цели его, однако, были высокими, в этом у ректора до сих пор нет сомнений.

А вот каковы цели у Феодосия? Тут отцу Арсению не все ясно. И он не очень, пожалуй, удивится, если… Но лучше все-таки не спешить с окончательными выводами, а послушать Десницына. Вот, кстати, и он!

— Рад, рад вас видеть, уважаемый Дионисий Дорофеевич! Спасибо, что откликнулись на мой зов. Хочу попросить у вас совета.

И ректор излагает вкратце идею Феодосия.

— Все это, значит, для укрепления веры? — усмехаясь, спрашивает Дионисий. — Ну, а если цифры, обнаруженные в древних церковных книгах, окажутся подтасованными? Подрисованными или подклеенными к тексту?

— Я сам их видел, Дионисий Дорофеевич. Текста, правда, было маловато, но в нем говорилось…

— Не будьте наивны, Арсений Иванович, вспомните, какой скандал был с фальсификациями рукописей покойного академика Белецкого. Ведь целую статью за него сочинили и приписали ему то, чего он не только не говорил, но и не мог сказать…

— Во-первых, мы к этой мистификации не причастны, — перебивает Дионисия ректор, — а во-вторых, речь в древней рукописи идет не о каком-нибудь историческом лице или о еще более древнем документе, предполагается, что в этой рукописи повествуется о пришельцах с других планет, чего, как мне известно, не опровергает и наука.

— Да, такую возможность наука в принципе не отрицает, крупнейшие современные ученые сомневаются, однако, в существовании разумной жизни на расстоянии нескольких тысяч световых лет от нашей Земли.

— Как же так? — искренне удивляется ректор. — Писали, писали о разных «летающих тарелках» и прочих предметах… Значит, советуете воздержаться?…

Дионисий так возмутился намерением Феодосия, что чуть было не забыл просьбу внука — никого пока не разоблачать, чтобы не насторожить Телушкина. А замыслил Феодосий хитро. От имени «пришельцев» можно и писать и говорить что угодно, их наследники не выступят с протестами и опровержениями, как, например, родственники академика Белецкого.

Нужно, однако, выходить как-то из положения, чтобы не запугать ректора скандалом, он не из храбрых.

— Но, в общем-то, Феодосий, может быть, и прав. Ибо доказывать пребывание на нашей Земле «пришельцев» свершением ими только таких «чудес», как установка на пьедесталы каменных статуй на острове Пасхи, просто наивно. Прочтите книгу Тура Хейердала «Аку-Аку», и вам все станет ясно. Там описано, как все это можно сделать без всякой космической техники, а с помощью одних только рук и дружных усилий. Другими авторами-землянами описано, как сооружались египетские пирамиды и куда исчез древний народ Южной Америки майя. А то, что «пришельцы» каким-то образом сообщали древним летописцам, какова истинная скорость света и формулу дефекта массы, — это уже серьезно. Убедительно и то, что запечатлены эти сведения в церковнославянских книгах. Но вы говорите, что они в слишком ветхом состоянии?

— Да, в плачевном, — кивает продолговатой головой с острой седенькой бородкой ректор семинарии. — Демонстрировать их кому-либо просто рискованно, могут рассыпаться. Вот Феодосий и предлагает реставрировать хотя бы отдельные страницы с интересующим нас текстом.

— Реставрировать?

— Да, перепечатать заново тем же древнецерковнославянским шрифтом.

— Это как же, однако? Фотоспособом, что ли?

— Точно не знаю, о технике мы пока не говорили. Но, насколько я понял, у Феодосия есть человек, инструментальщик или лекальщик, я в этих вопросах не разбираюсь, который, по уверению Феодосия, все это сможет…

— А где этот лекальщик? Видели вы его?

— О нем тоже знаю лишь со слов Феодосия. Но прежде следует решить, стоит ли вообще затевать это дело.

— С главой епархии вы еще не советовались?