Воскрешение из мертвых

— Я готов! — решительно протягивает руку Десницыну Олег. — Не возражаешь, Андрей?

Растроганный Десницын порывисто встает. Говорит взволнованно:

— Я бы и без того с вами… с тобой, Олег, и с Толей, куда угодно! А теперь тем более…

— Давно бы нужно было так! — искренне радуется за своих друзей Анатолий.

— Но не будем отвлекаться, — сдерживает темпераментного Анатолия Олег, — вернемся к нашим размышлениям. Вы оба не считаете, значит, что Грачев с Тузом заодно?

— Во всяком случае, я лично не уверен в этом, — покачивает головой Анатолий. — Но то, что Грачев страшится Туза, — факт. И не потому только, что опасается расправы, а, скорее всего, действительно боится какого-то разоблачения, как верно подметил Андрей. Он мне прямо так и сказал, что Туз обещал навсегда оставить его в покое, если только я помогу ему осуществить какой-то замысел. Привел даже его слова: «Плевал, говорит, я тогда на всех. Тогда я куда-нибудь подальше от этих мест, чтобы ни одна душа обо мне не знала». С тех пор Грачев будто бы и днем и ночью только и думает о том, как бы упросить меня оказать Тузу услугу, чтобы избавиться от него навсегда.

— В чем же, однако, заключается эта услуга, черт побери? — начинает злиться Олег. — Сколько уже говорим об этом, а до сути никак не доберемся.

— Это потому, — объясняет Анатолий, — что и сам Грачев ничего пока о замыслах Туза не знает.

— То есть как это не знает?

— Не сообщил ему этого Туз. Не нашел нужным. Задача Грачева только меня с ним свести, а уж обо всем остальном Туз сам мне скажет.

— Так ведь он черт его знает что может тебе поручить. Человека убить или еще что-нибудь в этом роде…

— Человека он и сам может убить, как убил, видимо, Бричкина, — вздыхает Анатолий. — А я ему нужен, скорее всего, для такого дела, какое только я один и смогу сделать.

— Внес ясность называется, — усмехается Олег. — А что же такое особенное можешь ты сделать? В чем таком ты незаменимый специалист?

— Слесарь самого высокого класса и универсального профиля! — необычайно торжественно произносит вдруг Десницын. — Вот в чем его бесспорный талант.

— А знаешь, Андрей, пожалуй, прав, — соглашается с Десницыным Олег. — Можно было бы отнести к твоим достоинствам еще и отчаянную смелость, но это в данной ситуации в такой же мере твой недостаток. Ну и что же ты ответил на предложение Грачева?

— Дал согласие на встречу с Тузом.

— Так я и знал! И если бы мы не встретили тебя с Андреем, попытался бы, наверное, осуществить ее, никого не ставя об этом в известность?

— Да, пожалуй… — запинаясь, признается Анатолий. — Зачем же мне было вас еще впутывать? Ну, а милиция или Татьяна Петровна просто запретили бы мне это.

— Да, смелость твоя, прямо надо сказать, не столько отчаянная, сколько безрассудная, — вздыхает Олег. — Когда же, однако, эта встреча должна состояться?

— Этого тоже Грачев не знает. Ему нужно было получить пока лишь мое согласие… Смотрите-ка, по какой улице мы уже едем! — бросается к окну Анатолий. — Проехали твою остановку, Андрей.

— Ничего, я у метро сойду.

А когда Десницын сходит на следующей остановке автобуса, Анатолий говорит Олегу:

— Запутано тут все так, что не разобрался бы, пожалуй, и сам честертоновский патер Браун. Грачев ведь и Андреем интересовался. Это уж потом, когда мы из дома вышли. Не хотел я этого при Патере говорить, а тебя ставлю в известность.

— Не будем сейчас над этим голову ломать, — решает Рудаков. — Пока ясно лишь одно: без помощи Татьяны Петровны нам не обойтись. Самодеятельностью своей можем только все дело испортить и непоправимых бед натворить.

19

Подполковник Лазарев вызывает к себе Грунину во второй половине дня. До этого она побывала на заводе и встретилась там с Рудаковым и Ямщиковым. Рассказ их о событиях минувшей ночи не очень ее удивил, так как она уже знала от своих помощников, что Ямщиков пробыл у Грачевых более двух часов. Было так же известно, что около одиннадцати ночи возле дома Грачевых появились и Рудаков с Десницыным.

Не очень удивил ее и рассказ Ямщикова о предложении, сделанном ему Грачевым.

— Да, и вот еще что, — вспомнил вдруг Олег. — Марина тайком от брата, выходившего в это время на кухню, сообщила Анатолию, что соседку их Бурляеву снова забрали в психиатрическую больницу, а в комнате ее поселился какой-то подозрительный тип. Марина считает даже, что это, скорее всего, кто-нибудь из сообщников Туза.

— Все может быть, — согласилась с ним Татьяна, с трудом сдерживая улыбку, так как ей известно, что «подозрительный тип» на самом деле — лейтенант милиции, временно вселившийся в комнату Бурляевой под видом дальнего родственника ее мужа.

Теперь, сидя в кабинете Лазарева, Татьяна перебирает в памяти все события первой половины сегодняшнего дня, собираясь доложить Евгению Николаевичу то, что ему еще неизвестно. А неизвестно подполковнику лишь содержание письма, полученного этим утром Вадимом Мавриным. По содержанию его нетрудно было догадаться, что написано оно Тузом.

«Привет, Вадим!