Воскрешение из мертвых

— А мне пришлось книгу взять в нашей технической библиотеке — не знала я толком, что это такое. Хоть это, в общем-то, слесарное дело, но требует, оказывается, не только мастерства, но и большой грамотности. Не ниже десятилетки. Посмотрела я, какие сложные чертежи приходится им читать (в книге даже сказано «свободно читать») и какие сложные фигуры вычерчивать, в том числе и так называемые кривые второго порядка, сразу же прониклась уважением к этому лекальному делу и большое письмо Вадиму написала.

— Он что, сейчас только этим загорелся?

— Почему же сейчас только! Он и прежде считался на своем заводе неплохим слесарем. А теперь с моей поддержкой постарается еще и хорошим лекальщиком стать.

— Твоя поддержка, Варюша, сейчас, по-моему, самое главное для него. Когда будешь ему писать, передай привет от меня.

— Это правда, дядя Леня? — радостно воскликнула Варя. — Знаете, как он вас уважает!

— Откровенно говоря, что-то я этого не заметил, — усмехнулся Леонид Александрович и, чтобы не огорчать племянницу, добавил: — Правда, был я тогда предубежден против него и потому, наверное…

— Вы имели тогда все основания так к нему относиться. Он и сам знаете как свое прошлое осуждает?…

— Ладно, не будем больше об этом! — махнул рукой Леонид Александрович. — Расскажи лучше, как живешь, что дома?

— Да все так же, что у нас может быть нового? Ну, а когда вам разрешат снять перевязь с руки?

— Теперь скоро, может быть даже завтра.

В тот же день, как только хирург разрешает Кречетову снять руку с перевязи, Леонид Александрович звонит своему старому знакомому, полковнику государственной безопасности Уралову, и просит принять его.

— Рад вас видеть, уважаемый Леонид Александрович, — радушно приветствует профессора полковник в своем кабинете. — Говорили, будто вы захворали?

— Сейчас это уже позади, — беспечно машет рукой Кречетов. — А к вам я вот по какому делу. Не знаете ли вы что-нибудь о передаче или попытке передачи за границу методики эксперимента, с помощью которого предполагалось осуществить нечто вроде «общения со всевышним»?

— Впервые слышу о таком, — удивленно пожимает плечами Уралов.

— Я так и думал. Скорее всего, богословы сами сочинили это для большего доверия к своим замыслам. Они ведь уверяют, будто физиков, затеявших такой эксперимент, арестовали. Остался, однако, какой-то подмосковный батюшка, с которым они имели дело. Он помогал им в приобретении необходимой для их эксперимента аппаратуры.

— А батюшку этого не отцом ли Никанором звать? — восклицает вдруг полковник. — У него приход в Тимофеевке?

— Да, кажется, — не очень уверенно подтверждает Кречетов.

Корректный, сдержанный Уралов начинает хохотать так заразительно, что даже профессор невольно улыбается, хотя понятия не имеет, чем он так развеселил полковника государственной безопасности.

— Да это же, наверное, наши с вами старые знакомые! — снова восклицает Уралов. — Корнелий Телушкин и Вадим Маврин. Они действительно облапошили тимофеевского батюшку, отца Никанора, заполучив у него бесплатно несколько старинных икон для того будто бы, чтобы выменять их у иностранцев на нужную им аппаратуру. Но ведь это же была сплошная афера, ибо ни о каком общении со всевышним эти мошенники даже и не помышляли. А арестовали их, как вам известно, за общение не с господом богом, а с иностранными агентами, занимавшимися научно-техническим шпионажем.

Побеседовав с полковником Ураловым еще некоторое время, профессор Кречетов возвращается домой, но Куравлев со своим экспериментом долго не выходит у него из головы.

А что, если позвонить кому-нибудь из сослуживцев Куравлева по научно-исследовательскому институту, в котором он работает? Дружит же он там с кем-нибудь?

И Леонид Александрович вспоминает кандидата физико-математических наук, бывшего своего ученика, работающего как раз в этом институте. Найдя в записной книжке его служебный телефон, Кречетов торопливо набирает нужный номер.

Терпеливо выслушав довольно обстоятельную информацию Проклова о его успехах, Кречетов, как бы между прочим, спрашивает:

— Да, вот что, Юра: вместе с вами, кажется, работает Ярослав Куравлев? М-да!.. Исчез в неизвестном направлении? Даже при драматических обстоятельствах? Это любопытно. Расскажите-ка об этом поподробнее.

— Только об этом ничего пока не известно. Мудрил он что-то у себя дома. Замыслил нечто вроде экспериментальной проверки одной своей идеи. На какой аппаратуре?… В этом-то и загадка. Но факт остается фактом — взорвалось у него там что-то, и сам он чуть не отдал богу душу.

— А насчет бога это вы так или бог имел к этому какое-то отношение?

— Пожалуй, имел… Чудил в последнее время Куравлев. Стал вдруг одержим идеей общения со всевышним. Написал даже по этому поводу статью в «Журнал Московской патриархии». Ну, а потом стал экспериментировать — и угодил в больницу. Случилось это примерно месяц назад.

— Да, печальная судьба… — вздыхает Кречетов. — Но что же все-таки могло там у него взорваться?