Воскрешение

Им еще повезло, думал Скип. А вот что случилось с Фалкером — то было гораздо хуже. Рядовой первого класса Фалкер влюбился в одну из шлюх, что находились у них в расположении. Она взаимностью не ответила, а когда перешла в личную собственность Шоу, Фалкер предпринял неудачную попытку убить полковника. И когда его поймали, Шоу приказал просверлить дыру в стене небольшого сарая. Фалкера раздели донага и пригвоздили, по типу распятия, таким образом, чтобы его пенис торчал из дыры, тогда как остальное тело висело с наружной стороны стены. Затем военные окружили нескольких зомби и заперли их в сарае. Потребовалось всего две минуты, чтобы твари обнаружили болтающийся «лакомый кусочек» гениталий Фалкера, и когда его откусили, рядовой закричал и заизвивался. Потом зомби безуспешно попытались достать через дыру еще, но сумели оторвать лишь несколько лоскутов кожи с его изувеченного паха. Фалкер так и висел, пока не умер, после чего штаб-сержант Миллер выстрелил ему в голову, прежде чем он успел воскреснуть.

Скип с дрожью прогнал это воспоминание из головы. Затем, убедившись, что патроны у него еще оставались, осмотрел периметр. Звуки боя уже затихали, сменяясь треском костров и стонами раненых и умирающих. Они чередовались лишь со стаккато 50-калиберного пулемета, из которого Лоусон снимал немногих отставших зомби со своего насеста в «Хамви».

Сержант Форд и рядовые первого класса Крамер и Андерсон шагали в их сторону, ведя на мушке двух женщин, заключенных в наручники. Они обошли вокруг изуродованного трупа, что лежал посреди дороги. Нижнюю часть его туловища переехали гусеницы «Брэдли», а одна рука была сильно изувечена. Но, не желая сдаваться, труп все еще пытался уцепиться за проходящих мимо людей своей единственной рукой. Испуганные женщины всхлипывали, прижимаясь друг к другу. Продолжительная очередь из M-16, который был в руках у Крамера, уничтожила то, что осталось от извивающегося мертвеца.

— Отлично! — Миччелли с вожделением оглядел пленниц. — И где вы их нашли, сержант Форд?

— Прятались в туалете маленькой кофейни в четырех кварталах отсюда. Но у нас на них первые права, так что ты даже не думай, Миччелли!

— Что там у нас? — спросил их Андерсон.

— Уорнер и Блюменталь уже внутри. — Миччелли указал на хозяйственный магазин. — А Уилсон и Робертсон попались. Вышли в переулок, и зомби выскочили на них из засады. Они разорвали Уилсона на куски, чувак! Не оставили даже немного, чтобы он потом встал, как они обычно делают. А Робертсон был еще жив, когда ему вспороли живот, и он выпустил себе в рот пулю из своей же «Беретты». Мы не подоспели к нему вовремя. Их было слишком много, мать их.

Форд пнул по бордюру и покачал головой:

— Роман тоже погиб. Они с Томпсоном шли первыми и попали в засаду. Я поражаюсь, как эти твари умеют все просчитывать.

— Томпсон в порядке, сержант? — спросил Миччелли.

Здоровяк покачал головой:

— Потеряет ногу, как минимум. Когда мы уходили, он умолял врача, чтоб его пристрелил. И мне кажется, если тот его не пристрелит, Томпсон сам это сделает при первой же возможности.

Крамер заметил одинокого ворона, наблюдавшего за ними с телефонного столба, и, совершив лишь одно плавное движение, застрелил его. На землю упало сначала несколько черных перьев, а затем и тело птицы.

— Кажется, он был живой, — проговорил Андерсон.

— Уже нет, — Крамер усмехнулся.

— А ты что все молчишь да молчишь, Скип? — спросил Форд.

Скип встрепенулся, осторожно стараясь не смотреть сержанту в глаза. Теперь все уставились на него. Он заметил, что Миччелли, нахмурившись, дает ему немое предостережение.

— Простите, сержант, просто задумался о бедном Томпсоне, — солгал он. — Мы ведь с ним вместе еще с учебки, столько всего прошли.

На самом деле Скип думал вовсе не о Томпсоне. Он наблюдал за двумя пленницами. Это явно были мать с дочерью, и хотя последние события наложили на них свой отпечаток, они обе оставались весьма привлекательными. Первая ночь в Мясовозке точно пройдет для них нелегко. А когда они вернутся в Геттисберг, будет даже хуже. Глубоко внутри Скип почувствовал, как в нем растет гнев. Он представил себе, как убивает своих товарищей-гвардейцев, а потом сбегает с этими женщинами. Но это не сулило ничего хорошего. Они бы погибли в считаные минуты, а если бы и смогли сбежать, то позже их бы поймали и подвергли участи, не лучшей, чем Хопкинса, Гаренда и Фалкера. Да если бы и не поймали, что им было делать потом?

И он неохотно смирился с тем, с чем мирился всегда. Безопаснее было быть в большинстве, а его большинством была его часть. И пусть она медленно убивала его изнутри, если бы он попытался вырваться — то погиб бы еще скорее.

Он оказался в ловушке.

Один человек, решил он, погоды не сделает.

— Грузи этих баб в машину, — приказал Форд Крамеру. — И смотри, чтобы их хорошенько отмыли. У Партриджа шланг подключен к городскому водоснабжению. Я не знаю, какой там напор, но проследи, чтобы у них хотя бы не появилось новых синяков.

Крамер увел дрожащих женщин к грузовикам.

Миччелли указал на улицу.

— Смотрите, Каприано идет. Он, кажется, ранен!