Воскрешение

Илай давно занимался темной магией, а потому прекрасно знал: не важно, что ты делаешь, не важно, кому приносишь жертвы, — иногда все равно не получаешь желаемое.

Наблюдая из глубины собора за людьми, истово молящимися перед зажженными свечами, колдун размышлял о том, что, в сущности, все религии схожи. Каждая оставила последователям вопросы без ответов, утраченные артефакты и горькое разочарование в попытках усмирить тягу к удовольствиям. Кроме того, они привили своим приверженцам стойкую любовь к обрядам.

Глядя на коленопреклоненных перед свечами прихожан, Илай вспоминал, сколько ночей он провел практически за тем же занятием.

Что следует искать в соборе?

Впрочем, полученное сообщение толковалось предельно ясно, поэтому колдун еще какое-то время побродил по зале, рассматривая древнюю каменную кладку и пытаясь охватить взглядом величественную постройку. Наконец за неимением лучших идей Илай тоже зажег свечу и, выбрав место подальше от других молящихся, с улыбкой встал на колени.

Спустя несколько минут рядом с ним опустился старик, шевеля губами в беззвучной молитве. Колдун же изо всех сил сдерживался, чтобы не воззвать к Рогатому Богу вслух. Пожалуй, было бы забавно, но... бессмысленно — к Николь это ни на шаг не приблизит.

В руках молящегося соседа блеснуло серебро. Заинтересовавшись, Илай слегка повернул голову, ожидая увидеть четки, а увидел пентаграмму. Старик поднял глаза — взгляды пересеклись.

— Это же знак... магов, — тихо сказал Илай, намеренно избежав слова «викка».

— Не обязательно. Долгое время пентаграмма символизировала пять ран на теле Христа и пять чувств человека.

— Впервые слышу.

— Да, это известно немногим. Но я, юноша, из тех мест, где христиане знают о своей религии куда больше остальных. Знают, кто они и чего ищут.

По спине пробежал холодок; даже в детстве Илай не испытывал такого страха, какой по необъяснимым причинам внушал ему старик. Он, несомненно, посланник — но от кого?

Молодой колдун облизнул внезапно пересохшие губы.

— Что же это за волшебное место?

— Бомбей.

«Ага! Значит, мне в Бомбей...»

Илай еще немного постоял на коленях, а потом загасил свечу.

3

ГВОЗДИКА

Смейтесь, время ведьм прошло!

Вознесутся Деверо!

Бог Рогатый любит нас,

Кровь прольем еще не раз.

Тени прошлого шуршат,

Задыхается душа...

Что ж, пора сорвать покров

С мрачных тайн былых веков.

АМАНДА

Особняк Мур, Скарборо

Дом жил, у него стучало сердце... По коридорам струилась кровь, мерно пульсировали стены — там-бам, там-бам, там-бам, — но об этом никто не догадывался. И она тоже забудет, едва проснется.

Покачиваясь, Аманда медленно спускалась по винтовой лестнице к подвалу, все глубже и глубже под землю, туда, где похоронены тайны, где во тьме на каждом шагу расставлены коварные ловушки.

— Аманда, одна не приходи... — прошелестел над ухом голос, призрачный, скользкий, холодный. Слова черными снежинками кружили перед глазами, разлетались в разные стороны и рассыпались в прах. — Ты знаешь, что принести... Знаешь, что мне нужно...

Пол под ногами напоминал шкурку ящерицы...

Аманда вздрогнула и проснулась. Тяжело дыша, она включила стоящую на прикроватной тумбочке лампу. Свет озарил злобные физиономии, придерживающие красно-зеленый полог над кроватью. Девушка невольно поежилась. Ухмыляющаяся маска с глубокими впадинами глаз и высунутым языком украшала все четыре эбеновых столбика под балдахином. Впрочем, изображение Зеленого человека было повсюду. Стоило ли тогда удивляться, что особняк Мур снится ей каждую ночь?

Только Аманда не помнила ни одного сна — это и тревожило. Остальным, похоже, ничего подобного не снилось.

Выбравшись из-под одеяла, она лишний раз порадовалась, что одета в теплую пижаму (светло- розовую, с коровками, — такую же носила Николь, и желтую — Оуэн). Аманда спрыгнула с кровати на черный мраморный пол, потянула за шелковый шнур у окна — тяжелые шторы послушно разъехались в стороны. В спальню хлынуло кремово-сиреневое сияние, и, хотя ведьмы предпочитают лунный свет, у девушки вырвался лишь облегченный вздох: вот и еще одна ночь закончилась.

Она нащупала под подушкой амулет — сплетенный из серебряных нитей ловец снов, с черными и серебряными лентами, на которых болтались голубые и зеленые авантюрины. Черный и серебряный, цвета древнего ведьминского рода Каор, чья кровь бежала в венах Аманды, Николь и Холли... Их ветвь носила фамилию Катерс. О родстве с французской семьей три кузины узнали всего два года назад, когда утонули родители Холли. Прежде они винили несчастное стечение обстоятельств, но вскоре узнали правду...

Аманда спрятала ловца снов в маленькую серебряную шкатулку. Голубой авантюрин, целебный камень, усиливал дар предвидения. Зеленый, называемый также небесным камнем, предназначался для лечебных целей, для защиты и руководства в опасных путешествиях.