Воскресение в Третьем Риме

Из ярловского офиса я вышел несколько подавленный. Клер ждала меня в машине у парадного подъезда. Я впервые увидел эту машину. Меня неприятно поразил ее грязно-красный цвет. «Кто выбирал машину?» – спросил я. «Я выбирала», – вызывающе ответила она, и я почувствовал, что предстоит неприятное объяснение, может быть, окончательный разрыв. «Что же, чему быть, того не миновать», – успокаивал я себя. Клер вела машину молча. Ничего праздничного в этой поездке явно не было. Я сидел рядом с Клер. В открытое окно веяло пробензиненным асфальтом, но время от времени и лесным духом. Мне даже захотелось остановить машину и погулять с Клер в лесу. «Нет уж, поедем», – возразила она и опять замолчала. Я хотел спросить ее, куда она торопится, но не решился. Я жадно, как будто в последний раз, любовался влажной сочной зеленью по обе стороны шоссе, пока машина не выскочила на Кольцевую.

– Ну что, подписал ты договор с Лярвой? – спросила Клер, произнося это имя вслух с таким же отвращением, как я произносил его про себя.

– Да, подписал, – ответил я.

– И конечно, попался к нему на крючок. Так я и знала: этому конца не будет.

– Чему не будет конца?

– Твоим книгам. Ты будешь писать их одну за другой, все об одном и том же…

– Тебе разонравился «Русский Фауст»? Ты же сама перепечатывала его.

Ее передернуло.

– Перепечатывала. Сама напросилась. А теперь вижу: все об одном и том же, об одном и том же.

– Но позволь: я же подписал договор на книгу о Чудотворцеве.

– Все вы Чудотворцевы. Я на себе чувствую, какие чудеса вы вытворяете. Дал он тебе триста долларов?

– Дал. Хочешь – возьми их…

– Оставь их себе. Теперь триста долларов в месяц тебе обеспечены… на веки вечные…

– Это от мадам Литли?

– Она же тоже Чудотворцева де Мервей. А помнишь, как ты сто пятьдесят рублей получал?

– От твоего деда? Если это было в долг, я попытаюсь выплатить… Только я не помню, за сколько месяцев… за сколько лет.

– От деда, да не от моего! И теперь ты получаешь от него, за него, все равно!

– Ты говоришь, не от твоего, но тогда от какого же такого деда?

– А ты все еще не догадался? От твоего, конечно. – Я покосился на нее, подумав, не сошла ли она с ума. – Не знаю, как сказать: от твоего пра-пра-пра-пра… Как назвать его, если он жил пятьсот лет назад. Фавсте, Фавсте, выйди нам на счастье! – Она махнула рукой влево, где промелькнул краешек одного из Косинских озер, правда, Черного, а не Святого.)

– Так что же, мне Фавст по сто пятьдесят рублей в месяц платил?

– Разумеется, Вавушка-Муравушка. Помнишь его? Он у моего деда работал, а зарплату тебе передавал.

– Послушай, Клер, это ни на что не похоже, – возмутился я. – Твои шутки явно дурного тона. Если тебя раздражает мое присутствие, дай мне выйти из машины.

– Ну нет, милый. Из машины ты не выйдешь, пока не выслушаешь все, что я хочу тебе сказать.

– Останови хотя бы машину! Мы разобьемся.

– Ах, как было бы хорошо! Туда нам и дорога! Только я-то не разобьюсь…

– Ты считаешь, что так хорошо водишь машину?

– Я знаю, до чего меня довели. Я уже разбилась однажды насмерть, это он выходил меня, оживил, воскресил… как это у вас называется…

Я предпочел не отвечать ей. За окном опять мелькали деревья пригородного леса. Как мне хотелось выйти из машины и затеряться в пыльном кустарнике. А Клер не умолкала ни на минуту: