Восхищение

– Вы приняты, – голос говорившего дрожал то ли от удовольствия, то ли от усталости. – Нет, правда. Вкус ваших эмоций выше всяких похвал. Мне нравится. Из вас еще лепить и лепить.

Где-то раздался скрип двери. Полоска света разрезала черноту и ослепила. Лиза не могла моргнуть. Перед глазами замелькали черные и красные точки.

На полу, покрытом пеплом или влажным песком, отчетливо виднелись следы ног – продолговатые, с вытянутыми пальцами и когтями. Нечеловеческие следы.

– Извините, – раздался женский голос той самой секретарши, что сидела в коридоре в холле. – Тут ваш знакомый пришел. Попросить подождать или как?

– Ксюшенька, зови немедленно! – сказали из темноты. – Это даже хорошо! Вовремя!

Любое движение вызывало непереносимую боль. Лиза застонала снова. На земле вокруг лица собралась лужа крови. Кровь забивалась в нос при каждом вздохе. Сквозняк больно резал обнаженную плоть на месте губ и щек.

Дверь отворилась шире, свет залил помещение, осветив ряды кресел с овальными металлическими номерками на спинках, уходящие в темноту.

– Здравствуй, уважаемый, – произнесли с порога, и Лиза сразу узнала этот голос.

– Павел Эдуардович, рад видеть! Какими судьбами?

– Заглянул, знаешь ли, проверить, как проходит собеседование. Как тут наша девочка, справляется?

– Как видишь, – ответили из темноты. – Чистые эмоции. Сложно переоценить. Жемчужинку мне нашли, ничего не скажешь.

– Считай, расплачиваемся за прошлый раз. А то с Катей неудобно вышло.

– Катю надо было сожрать, и дело с концом. Она больше ни на что не годилась. Не эмоции, а шлак. Проститутка. Никакого таланта.

– Сложно найти актрис, – посетовал Павел Эдуардович. – Город портится. Одни экономисты, модельеры, певицы, бизнесмены. Теперь сюда едут не за культурой, а за деньгами. Представь, мы с утра подали объявление о сдаче комнаты, позвонило шесть человек – и ни один не подходит. Безликие люди. Менеджеры среднего звена. Тараканы. Что за жизнь?

Лиза различила нарастающую в пятне света тень. Павел Эдуардович подошел и присел перед ней на корточки. Сквозь слезы Лиза различила его добродушное полноватое лицо, вспомнила, какой вкусный кофе он иногда варил по выходным.

– Когда позовешь на ужин? – спросил Павел Эдуардович, дотрагиваясь до Лизиного лба кончиком пальца.

– Блюдо должно настояться, – кашлянули из темноты. – Настоящий талант – как вино. Чем дольше срок, тем больше выдержка.

– Будем с нетерпением ждать. Видите, Лиза, я же говорил, что вас примут. В вас есть искорка. Вы такая живая, интересная, не изгаженная городской жизнью. Рад, очень рад, честное слово.

Павел Эдуардович улыбнулся, выпрямился и исчез из ее поля зрения. Вскоре скрипнула закрывающаяся дверь, и мир вокруг снова погрузился в темноту.

– Зрители в моем театре питаются только настоящими эмоциями, – сказали у самого уха. – Каждая роль – главная. Пора приниматься за работу.

Что-то подхватило Лизу под мышки и подняло. Боль захлестнула, в тело будто впились сотни раскаленных игл. Лизу куда-то несли. А еще казалось, что по обнаженным мышцам лица скользит влажный язык, слизывает что-то…

– Мы из тебя вылепим настоящую актрису, – говорили в ухо. – Станешь звездой вечера. Лучший проект этого года. Это не в порно сниматься, уж поверь. И не листовки раздавать в бизнес-центре. Тут настоящее искусство!

Темнота замелькала светлыми пятнышками, будто огоньками ламп под потолком. Потом вдруг стало совершенно светло, и Лиза поняла, что ее принесли к месту назначения.

Вдоль стен были развешены бурые свертки, похожие на коконы, из которых в беспорядке торчали кисти рук с растопыренными пальцами, локти, голени, коленки, пятки… Только это были не коконы, а изуродованные человеческие тела без кожи. Вместо лица у каждого – театральные маски, изображающие грусть или веселье. Кое-где на стенах болтались пустые металлические крючья на цепях. Увидев их, Лиза сообразила, что ее сейчас ждет.

Кто-то, кто нес ее сюда, развернул Лизу к себе лицом.

– Вот и пришли. Это место, где ты станешь великой актрисой, – сказало нечто хрипловатым и чуть осипшим голосом.

Лиза закричала.

Она увидела огромный морщинистый нос, выпуклый, покрытый волдырями и бородавками, занимающий большую часть уродливого, неровного, желтого лица. Этим носом его обладатель дотронулся до Лизы, втянул воздух, а потом улыбнулся.

Лиза кричала, когда ее навешивали на тяжелый крюк.

Она кричала, когда металл пронзал кожу и ломал позвонки.

Она кричала, когда нечто, сопя и облизываясь, натягивало на ее обезображенное лицо маску.

Кажется, она кричала даже тогда, когда умелые руки сдирали с ее тела остатки кожи.

Кто-то нюхал ее лицо, кто-то вытягивал остатки эмоций.

Затем свет в комнате погас, и пришла та самая плотная, вязкая чернота, в которой было слышно только возбужденное сопение.

Поствосхищение

…Так откуда же берутся идеи? Не стану что-то выдумывать, а просто кратко расскажу о том, как появились рассказы из этого сборника.

«Вы скачали неправильную книгу»