Воська и Томпик, или Как паучок черепашку спас. Супертропическая сказка

Хоть не каждому картинка
Эта славная видна:
Паутинка-невидимка
И прекрасна, и нежна.

А когда сияет солнце,
Я сушу на ней бельё!
12
Там, где тонко, там и рвётся,
Это всё не про неё!

Я люблю на паутинке
Кверху пузиком лежать,
Таким образом, на спинке,
Свежим воздухом дышать.

Я старательно так делал
Эту пряжу меж ветвей!
Прилетайте, мухи! Где вы?!
Покачаемся на ней!

Воська прислушался. Послышалось, кто-то жужжит. Спрятался в укрытие. Повёл наблюдение. Но то была вовсе не муха, а… слон. Паук занервничал, как бы этот прохожий, никуда негожий, не сорвал охоту: не помял и не снёс паутину.

Глава третья, в которой слон Томпик вышел на прогулку

Ничуть не ведая о планах паука, по джунглям гулял слон Томпипон. Его так звали потому, что он родился возле реки Томпипо, которая то пересыхала, то разливалась, но чаще текла ручейком. Слон был добродушен и приветлив. Все его звали просто Томпик. Сейчас сильные ноги вели его по знакомой тропинке. Он шёл, напевая:

Я такой отличный,
Слоник симпатичный,
Кругленький и толстый
В свою очередь.

А гляди, как дивны
Беленькие бивни,
Серенькие ножки
И всё прочее.

И скажу вам откровенно:
Я по травушке гуляю,
Никого не укушу.
Или хвостиком виляю,
Или хоботом машу,
Или всё одновременно.

Небо серебрится,
Солнце золотится.
А под баобабом
Благодать да тишь.

Ну а если птица
Сверху раскричится,
Я не собираюсь
Говорить ей: «Кыш!».

Пальмы да лианы,
Зебры, обезьяны,
А перед глазами
Реченька бежит.

Ну а если муха
Сядет мне на ухо,
Маленьких не трону –
Пусть она жужжит.

Слон благополучно миновал развесистую засаду. А Воська, чуя угрозу, вылез из укрытия.

– Чего он тут растопался?! Ещё бы влево, паутинку б задел. Вроде целая… Крепенькая, – успокоился охотник. Но тут услышал до боли знакомые противные звуки.

– Муха! Точно – Жуська! Сейчас я её!

Он успел смотаться в укрытие. Замер. Это была она, кого он полжизни выслеживал.

Глава четвёртая, в которой мушка Жуся чуть не попалась

Муха кружилась и жужжала песню, которую паук знал как свои восемь ног. Стиснув зубы, он выслушал её ещё раз.

Если кто имеет брюхо,
Тот имеет аппетит.
Это вам любая муха
За обедом подтвердит.

Я по воздуху летаю
И туда-сюда ношусь.
Где угодно обитаю,
На кого хочу, сажусь.

Припев:
У меня прекрасная
Голова глазастая,
Крылышки прозрачные,
Ножки шестизначные.

Мне милы любые страны
И различные края.
А клопы и тараканы –
Мои лучшие друзья.

Встретить я всегда готова,
В ожиданье трепеща,
Скарабея дорогого
И любимого клеща.

Ну а встречу шелкопряда,
Сразу буду я в шелку.
Я так счастлива, так рада,
Что хожу по потолку.

С ним я буду золотая,
Дивная-предивная.
Оттого я и летаю
Словно реактивная.

Жуська важничала своей неуловимостью. Но не заметила – ой-ой-ой, – как влетела в паутинку. Паучок потирал кулачки: вот-вот запутается. Ещё чуть-чуть, ещё каплю… Но Жуська тормознула. Зависла.

– Что это? Знакомое что-то… Засада! – выскочила она из коварных пут.

Воська выпрыгнул с запасной сеткой. Бросил. Но Жуська увернулась.

– Эх! Не успел! – сжал кулачки охотник. – Ну, я тебе покажу!

А та, дразнясь, улепётывала:

– Поймал один такой –
Упал вниз головой!

– Неблагодарная! Я такую паутинку сплёл, а она не попалась. Как она могла? Всё равно поймаю! Не уйдёт!

– Обманули паука
На четыре кулака!
Трухлявый в кости,
Подучись плести! –

донеслось издали.

– Ну, дразнюха! – закусил губу Воська. – Не сносить тебе крыльев!

Он нервно заходил по толстым нитям. Ловушка обнаружена. Требовалась новая охотничья хитрость.