Восемнадцать капсул красного цвета

За год до того, как все началось, полковник Викентьев закончил академию Генштаба. Все прочили ему блестящую карьеру, несмотря на не самый уживчивый характер и бескомпромиссность во многих вопросах. Но пять лет назад он стал бывшим полковником. Впрочем, как и все остальные, находящиеся здесь — бывшими учителями, слесарями, врачами и менеджерами по продажам.

Атас, завидя Викентьева, откинулся назад, все своим видом показывая: мол, кружка перед его носом оказалась совершенно случайно, причем самым чудесным образом.

— Вкусно пахнет, — заявил вошедший, как будто не замечая бутылку на столе. — Не угостите?

— Присаживайся, Петрович, какие вопросы?

Ему освободили место за столом, вручили ложку, и снова все притихли, ожидая, чем все закончится.

— Петрович, ты-то будешь? — спросил у него Глеб. — Что-то все отказываются.

— Наливай. Под такую кашу — то, что и нужно. И остальным тоже, это только с виду они все такие скромные.

Выпили молча, не чокаясь, без всяких тостов, и принялись за гречку, зачерпывая кашу из общей кастрюли. Некоторое время стояла тишина, и лишь изредка ложки звякали о край посудины. Наконец Викентьев отложил ложку в сторону.

— Баня готова, Глеб. Поужинаешь, можешь сразу же и идти. Обратишься к Заводчикову, тот выдаст тебе все, что считаешь необходимым, он в курсе. Белье, комок, продукты, патроны, возможно, что-то еще. Пользуйся случаем: все либо хлопок, либо шерсть — склад удачный попался, помимо синтетики, было достаточно и другого барахла.

— Это на базе, что недалеко от Выгино?

— Именно, — кивнул Викентьев.

Глеб качнул головой.

— Думаю, трудно было туда попасть — риск большой.

— Без хитрости не обошлось: запустили генератор прямо на дороге, а сами со стороны Выги, на лодках. Жаль только, что генератор всего час тридцать проработал, не все успели вынести. Опасаюсь, что в следующий раз такая уловка уже не пройдет. Отдыхайте, парни, — закончил он, поднимаясь на ноги. И уже от двери поинтересовался: — Кстати, Глеб, когда рассчитываешь отправиться?

— Послезавтра с утра, Петрович. День на подготовку — без этого не обойтись.

Викентьев кивнул, взглянул на всех и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

* * *

Бриться без зеркала, в потемках, на ощупь — дело привычки. Глеб провел ладонью по подбородку, щекам: как будто бы все. Зашел еще разок в парную, посидел на верхней полке, но за веник больше не взялся. Окатился водой и начал одеваться.

На выходе из бани его поймал негромкий женский голос: «Глеб!»

— Слушаю, Марина, — подошел он к девушке, одетую в камуфляжную куртку и черную шапочку, из-под которой выбивались пряди светлых волос.

— Глеб, — зачастила она. — Я случайно узнала, что ты здесь, но ведь ты же знал? Почему не нашел? Ты же знаешь, как я рада тебя видеть.

— Пойдем, Марина, — накинул он плащ и на нее, прижимая девушку к себе. — Посидим где-нибудь, вот и дождь как будто бы утихает.

— Пойдем, — легко согласилась она. — Если хочешь — ко мне, Светка сегодня в ночь дежурит.

— К тебе так к тебе, — не стал отказываться Глеб. — Мокро вокруг да и темно.

Домик, в который привела его Марина, ничем не отличался от нескольких десятков других, расположенных вокруг того, что несколько лет назад было элитной охотничьей усадьбой. Бревенчатый, с узкими, в одно бревно окнами, в каждой из четырех стен. Печка-буржуйка слева от входных дверей. Сами двери, толстые, крепкие, обязательно открывающиеся наружу. И непременное подполье, где, в случае необходимости, можно укрыться, и для этой цели в нем хранился запас продуктов, рассчитанный на несколько дней. Однажды Глебу довелось провести в подобном схроне почти неделю, наполненную такой безысходностью, что хотелось выть от бессилия.

— Глеб, — засуетилась Марина. — Может быть, ты хочешь кушать? Или чаю, кофе? Есть у меня, правда молотый, я сейчас, только печку растоплю. — Затем застыла на середине пути между печкой и столом. — Глеб, ты… останешься?

Тот посмотрел на нее, всю такую стройную, ладную, с миловидным лицом и большущими зелеными глазами:

— Нет, Марина, мне будет лучше уйти.

Девушка сразу поникла. Затем, прерывающимся голосом, едва слышно спросила:

— Это из-за того?..

Тогда Глеб убил их всех троих. Зарезал ножом. Идиоты, они попытались в тесном помещении схватиться за стволы, когда ножом в таких случаях надежнее всего. Успело ли что-нибудь случиться? Наверное, да. Но Глеб никогда не спрашивал у нее, и никогда не спросит в будущем. А когда она сама пыталась что-то объяснить, отрицательно помотал головой — не надо слов.

— Нет, Марина, это из-за меня.

Он усадил девушку на лавку рядом с собой, приобнял за плечи, поцеловал куда-то в висок. Затем свободной рукой достал из внутреннего кармана портсигар, открыл его. Напротив ожидания в портсигаре лежали красные желатиновые капсулы.

— Вот из-за этого, Марина, — и когда девушка недоумевающе взглянула на него, пояснил. — Их здесь ровно восемнадцать. Ровно столько дней мне осталось жить. И ничего изменить нельзя.