Восемь

Я выхожу из-за угла и заглядываю в комнату, чтобы увидеть растянувшегося на спине Айзека и пухлощекого Артура у него на животе, который своей попой в подгузнике неугомонно подпрыгивает на нем. Айзек наклоняется к маленькому мальчику, и тот хихикает над каждым «хмм», вырывающимся изо рта его дяди.

Сцена из жизни семьи, где царит смех и веселье. Хихиканье четырехлетки и довольного озорного крохи. Не могу не думать о том, что это просто идеальная картина, но только потому, что меня там нет.

— Арти, держись, парнишка, давай покажем папе, что ты теперь умеешь делать, — взволнованно наставляет Айз, пока поднимает вверх Артура и садится, скрестив ноги, с прыгающим комочком на них. Брат смотрит на меня с широкой улыбкой, а потом, хихикая, произносит:

— Садись, Джош. Тебе это очень понравится. Айви, детка, иди и сядь рядом с папой, чтобы мы могли показать ему, чему научился твой братик.

Айви быстро вскакивает на ноги и тащит меня на диван, где мы садимся напротив Айза и Артура, и можем прекрасно видеть их маленькое представление. Маленькой ручкой она берет мою, и улыбается, желая, чтобы я увидел причину всей этой суматохи.

— Так что, вы собираетесь томить меня в ожидании? — спрашиваю я с энтузиазмом, на который только способен.

Только что получив письмо, адресованное мистеру и миссис Джошуа и Лоре Фокс-Уильямс, могу лишь догадываться о том, что выгляжу таким же «радостным», каким себя и чувствую. Я направлялся в нашу комнату, чтобы закрыться от всех, когда Айзек позвал меня сюда, и я бы предпочел быть где угодно, но только не сидеть на этом диване, в этой комнате, с вымученной фальшивой улыбкой на лице.

— Хорошо, Арти. Давай начнем наше шоу, — объявляет Айзек с восторгом в голосе. Он снова садит Артура так, чтобы видеть его лицо, хотя тот, кажется, больше увлечен запихиванием своего кулачка в рот и пусканием слюней на ковер.

— Давай, малыш, как мы с тобой тренировались, — подбадривает Айз перед тем, как наклониться вперед и встретиться взглядом с маленьким мальчиком, с которым я пытался, но так и не смог сблизиться.

— Повторяй за мной… па, па, па, па, папа, — терпеливо произносит он.

Брат повторяет слоги дурацким тоном, который большинство взрослых используют в разговоре с малышами.

Артур вынимает свой кулачок изо рта, с обожанием на лице улыбаясь своему дяде, но продолжает молчать.

— Ну, давай же, Арти. Не огорчай меня и свою сестренку. Па, па, па, па, папа.

У меня в животе все судорожно сжимается, когда я вижу трогательное общение между моим сыном и человеком, который заботился о нем всю его короткую жизнь.

— Па-па, — бормочет Артур в ответ, и от этого глаза Айзека начинают сиять, а Айви в восторге подпрыгивает рядом и активно хлопает своими маленькими ладошками.

В груди внезапно сдавливает, а в животе все переворачивается от первых слов этого маленького мальчика, сказанных пухлыми губками, растянутыми в широкую улыбку, и с двумя передними зубами, торчащими из розовой десны.

— Молодец! — хвалит Айзек, поворачивая Артура ко мне, и снова обращаясь к нему. — Скажи это снова своему папе. Па, па, па, папа.

— Па-па, — повторяет Артур, упиваясь вниманием к себе и хлопая пухлыми ладошками, прямо как его старшая сестра. — Па-па, — продолжает он, ерзая на попе и протягивая ручки к Айзеку. — Па-па, па-па.

Короткими пухлыми ручками Артур тянется к Айзеку, на его гордом маленьком личике написано желание еще большего внимания от человека, которого он обожает.

Айзек бросает на меня быстрый взгляд, на мгновение его улыбка исчезает, но быстро появляется снова, когда он подхватывает Артура и подкидывает его вверх, в награду за первое слово.

Внезапно на меня накатывает какое-то незнакомое чувство, что-то очень похожее на ревность, оно просачивается через мои ребра и вонзается в сердце. Протыкает хрящ, которым я позволил ему покрыться, и беспощадно втыкается в мягкую плоть под треснувшей коркой.

Я заслуживаю этого. Мы все знаем, что я заслуживаю этого.

— Вот, — предлагает Айзек, встав с Артуром на руках, и направляясь ко мне. — Скажи это папе.

Я внезапно встаю, мягкая ручка Айви падает с моей ноги, ее широкая улыбка слетает с лица, заменяясь на смесь замешательства и шока. То, что должно было стать счастливым моментом, рушится из-за моей неспособности чувствовать. Или, возможно, моя проблема в том, что в данный момент я чувствую слишком многое.

— Я… мне нужно посмотреть… кое-что сделать. Вернусь позже, — и ухожу в спешке. Мои ноги трясутся под весом тела и свинцовой тяжести уродливой твари под названием «горе», которое ходит за мной по пятам. Его острые как бритва когти вонзились в мою кожу и не хотят меня отпускать.

— Помоги дяде Айзу, пока меня нет, — шепчу я сквозь трясущиеся губы, когда наклоняюсь, чтобы поцеловать свою сладкую девочку Айви в лобик перед тем, как практически выбежать из комнаты, даже не посмотрев на своего брата или малыша у него на руках.

Он назвал Айзека папой.