Восемь смелых будённовцев

Будённый был убеждён, что десять смелых людей могут сделать больше, чем другие сто. Но выбить из станицы четыреста вооружённых людей, даже обладая безудержной храбростью, одному невозможно.

Запели вторые петухи. До рассвета оставалось часа три, не больше. Тогда всё будет кончено…

Будённый сидел неподвижно, глядя на пламя свечи. Вдруг ему пришло в голову: если десять смелых людей могут наделать больше дел, чем другие сто, надо найти этих десять смелых людей!

Будённый встал:

— Баранников в Козюрине?

— В соседней хате ночует. В голову шашкой ранили, — ответил Фёдоров.

— Филипп? Андрей? Афанасий?

— Они все вместе, платовские.

План всё больше казался осуществимым. У каждого из одностаничников либо отец, либо брат, либо родственник забран белыми и будет расстрелян на рассвете. Каждый из них так же горячо, как и сам Будённый, ненавидит беляков.

— Прощай, — поднялся Семён.

— Куда ты?

— На Платовскую.

— Один?

— Со своими, с платовскими.

— Да ты с ума сошёл! Их всего семь человек!

— Из прапорщиков ты, образованный, — задержался на пороге Будённый, — а арифметике тебя не научили. Раз мы — за революцию, умножай нас во сто раз!

И он пошёл двором в соседнюю хату.

В небе чуть стало светлеть, когда отряд в восемь всадников остановился на старом, заброшенном кладбище, среди истлевших крестов.

Перед Будённым стояли семь смелых товарищей, которых он знал с детских лет.

Бойцы ждали от командира приказа.

— Вот что, хлопцы, — сказал им Будённый. — Нас восемь человек. Если идти в открытую — мы и сами погибнем, и родных и близких не выручим. Но мы сильны тем, что знаем все тропы и тропки. Мы сумеем обойти охранение. Мы с Филиппом попытаемся убрать конвой и завладеть пулемётами. А вы не зевайте. Делитесь на эскадроны… на шесть эскадронов.

— Как это — на шесть эскадронов? — спросил Андрей.

— А вот как. Ты, Андрей, будешь первым эскадроном. Скачи и кричи что есть силы: «Первый эскадрон, за мной в атаку марш!» Понял?

— Понял.

— Ты, Фёдор, будешь вторым эскадроном. Стреляй из винтовки и ори во всю глотку: «Второй эскадрон, сыны революции, в атаку!» Понятно?

— Понятно.

— Ты, Афанасий, будешь третьим эскадроном, ты, Кузьма, четвёртым, ты — пятым, ты — шестым. А как вооружим арестованных — ударим по белякам! Смелость, хлопцы, она города берёт. По коням!

Оврагом конники обошли заставы белых и очутились в станице.

Будённый и Филипп спешились и, оставив коней, согнувшись, пробрались к станичному правлению, скрывавшемуся во тьме.

Ветер раскачивал фонарь, как маятник, и тусклый луч света бегал по мёрзлой земле.

Кругом была тишина, какая бывает в последние минуты перед рассветом.

Будённый и Филипп притаились. В окнах правления промелькнул свет. Чу! На крыльце появились чёрные тени. Друзья услышали приглушённый говор.

Белогвардейцы выводили первую партию осуждённых.

Станичники поёживались от холода и, казалось, не понимали, куда их ведут. Они шли покорно. Мысль о нападении на вооружённый конвой не приходила им в голову.

И тут в темноте Будённый скомандовал:

— Вперёд, бойцы, в атаку! Сдавайтесь, гады, вы окружены!

Фонарь потух, пробитый пулей. Упал как подкошенный начальник конвоя.

— Разоружай конвой, станичники! Бери винтовки, кричи «ура!» — командовал Семён Михайлович.

И сразу всё закричало, зашумело, кругом застреляли. Послышался грозный топот копыт.

Со всех сторон посыпались команды:

— Первый эскадрон, в атаку марш!

— Второй эскадрон, сыны революции, в атаку на белых гадов! Ура!

— Шестой эскадрон! Ура-а-а!

— Урра! — неистово кричали станичники, ещё не поняв как следует, в чём дело, но поняв одно: пришло спасение, пришла жизнь!

Они кидались на конвойных и отбирали винтовки.

Двери, ставни и окна правления подались под напором хлынувших оттуда станичников.

Кто-то радостно крикнул, узнав Семёна:

— Будённый!

И этот крик был подхвачен и понёсся по всей станице.

— Будённый! — орали прыгавшие в одних подштанниках из окон и убегавшие через сады, точно полоумные, офицеры.

— Будённый! — кричали солдаты, кидая оружие. Им слышался топот тысяч копыт, рёв тысяч голосов, кричавших «ура».

Успевший сбежать хорунжий Герасимов докладывал белогвардейскому генералу Гнилорыбову:

— Этот Будённый прекрасно вооружён. У него целых шесть эскадронов. Мы понесли потери убитыми, ранеными и пленными. Всё наше оружие досталось Будённому.

А к Семёну шли партизаны. Просили принять их в отряд. Так зарождалась Первая Конная армия…

КОНЬ ИСПАНЕЦ

Это было ещё в царской армии.

На германском фронте под местечком Бжезины Семён Будённый лихой атакой отбил у противника обоз, забрал в плен солдат, офицеров.

Начальник Будённого вахмистр Хестанов перед каждой атакой «заболевал» — он был трусом. Георгиевские кресты получили, однако, оба.

Перешли на турецкий фронт. В полку появился норовистый конь, по кличке Испанец. Сам эскадронный командир Крым-Шамхалов, лучший в полку наездник, обуздать Испанца не смог. А Семён Будённый Испанца объездил.

Теперь Хестанов не знал ни минуты покоя. Ему чудилось, что Будённый хочет занять его место…

Лагерь сторожили высокие горы. На дне ущелья шумела и пенилась горная речка.