Восемь шагов по прямой

Хватит, голубчики, хватит, сыт по горло. Он не очень подходит для игры в вопросы-ответы. Для этого есть специалисты получше. А он умеет принять на себя шайбу, сам может щелкнуть без подготовки, может встретить любого нападающего, бросить на лед или прижать к борту, как прессом, умеет постоять за себя, за партнеров, если выдалась нервная игра, - что еще он умеет? А что еще нужно?

Все у него есть, полное благополучие, слава, как у киноартиста, девушки-подружки, звони любой, приятели - пол-Москвы. Что еще у тебя есть? Команда? Правильно, команда. Но не навек же. Что еще нужно? Любви? Не проговорись в команде, ребята засмеют. Да оглянись по сторонам, осчастливь кого-нибудь... Сколько писем ты получаешь, сколько красавиц смотрит на тебя, когда ты выходишь на лед? Губят, как говорится, широкие возможности твою личную жизнь.

Они подъехали к дому, машина остановилась.

- Приехали. Мне сюда, - Рогов вылез.

- До свидания, - сказал высокий печально.

- Спасибо, - добавил маленький.

- Счастливо, - Рогов закрыл и подергал дверцы. - Вы, наверное, есть хотите? Поешьте. Деньги есть?

- Есть, - кивнули они оба.

- Вот и сходите. Шутка ли, с раннего утра не ели. Так недолго и ноги протянуть, как вы в хоккей играть будете?

- Да что там мы играем, - улыбнулся с грустью маленький. - Так, балуемся.

- Все равно есть надо, - сказал Рогов, и они опечаленно направились в пельменную на другой стороне переулка.

Он смотрел сквозь широкие окна: мальчишки ставили на подносы тарелки, говорили о чем-то, медленно продвигались вдоль раздачи. Рогов стоял и смотрел. Он был рассеян и задумчив и не замечал уличной сутолоки вокруг.

Высокий вдруг увидел его и застыл, а потом толкнул товарища локтем; оба ошалело уставились на стоящего за стеклом Рогова, потом бросили ложки и, подталкивая друг друга, кинулись к выходу.

Втроем они вышли на широкую улицу, по которой гулял холодный ветер и текла пестрая толпа. Рогов открыл тяжелую дверь с массивной медной ручкой, они прошли в роскошный вестибюль, зеркала отразили среди пальм, бронзы и мрамора растерянно озирающихся мальчишек; как привязанные, они настороженно двигались за Роговым, боясь отстать; сразу было видно, что они впервые в таком месте.

Вслед за Роговым они испуганно вошли в зал, стройный, франтоватый метрдотель слегка поклонился Рогову и спросил с недоумением:

- А эти...

- Со мной, со мной... - успокоил его Рогов.

Мальчишки робко сели и стали настороженно озираться: резные дубовые панели, плафоны с пастушками и амурами, за окном иностранные машины, на столиках лампы с абажурами...

Гибко двигались проворные официанты, один из них направился к столику, парни затравленно поджались.

- Мои гости. - Рогов показал на сидящих напротив мальчишек.

- Очень приятно, - ответил официант почтительно, но с еле заметной иронией и положил перед ними меню. Потом вышколенно отступил.

Мальчишки заглянули в меню, ошарашенно переглянулись и оторопело взглянули на Рогова.

- Ничего, ничего, рассчитаемся, - улыбнулся он. - Я выберу, хорошо?

Над столами витал разноязыкий гомон, мальчишки таращились во все стороны. Официант быстро и умело расставил все на столе, поклонился "Приятного аппетита" и ушел; мальчишки боялись пошевелиться.

- Вы что? - спросил Рогов. - Ешьте. - Они не двигались, и он повторил: - Ешьте, кому говорят!

Они смущенно улыбнулись и робко взяли вилки. Он сидел напротив и рассматривал их: лица загорелые, но загар медно-красный, как у матросов или рыбаков, видно, много находятся на ветру, руки темные, в ссадинах, кожа грубая, шершавая, как наждак, на пальцах металлическая чернота, никакое мыло не отмоет, устанешь тереть. Он и себя помнил таким, только вместо загара - въевшаяся в кожу рудная пыль.

- А вы на тренировках устаете? - спросил высокий.

- Как когда. Смотря какая игра. А вы на работе устаете?

- Сравнили! То работа, а то хоккей! Мы что - подумаешь! Нас и не видит никто.

- Эх, пожить бы с командой, - вздохнул высокий. - Я бы клюшки за всех носил.

Рогов расплатился, они вышли на улицу.

- Прощаемся, - сказал Рогов. - Счастливо.

- До свидания, - грустно сказал маленький.

- До свидания, - как эхо повторил высокий.

Рогов вошел в телефонную будку, позвонил, но по-прежнему никто не отвечал. Может, с телефоном что? Хоть сейчас беги, взлети через три ступеньки, возникни на пороге: "Это я!"

Но нельзя, риск, можно только в назначенное время. Угораздило тебя влюбиться в замужнюю. Так ведь и ты готов жениться, за тобой дело не станет. А она? Неизвестно. Поэтому приходи вечером, будем одни. Все у тебя на вечер, на ночь, на сезон, на пять сезонов, весь ты на время, а что у тебя навсегда? Навсегда?!!

Он почувствовал мимолетный страх - кольнул, пропал. Рогов медленно побрел по улице, дошел до знакомого дома. Подняться? Нельзя. Вот ведь как просто - третий этаж, взбежал, позвонил. И все дела. Он постоял, повернулся в досаде и быстро пошел к машине. Мальчишки вприпрыжку бежали следом. Он шел, погруженный в свои мысли, не замечая, что они, толкаясь, вьются рядом и заглядывают ему в лицо. Наконец он их заметил: