Восемь обезьян

— А теща живет с вами?

— С нами… — Валентин Сергеевич тяжело вздохнул, и в этом вздохе Надежда прочитала весь груз страданий, которые ему приходится терпеть от совместного проживания с тещей. Мало жены, ревнивой истерички, так еще и теща…

— И эта обезьянка — она все еще находится у вас? В вашей квартире? Вы ее не выбросили?

— Нет. Как ни странно, теще она очень понравилась, и она держит ее на видном месте, в гостиной. Наверное, почувствовала родство душ. Это вообще очень странно, потому что обычно ее раздражает все, что исходит от меня.

— Но вы, надеюсь, не обсуждаете дома свои дела?

— Случается… — тяжело вздохнул Сугробов. — Знаете, иногда я действительно говорю о делах по домашнему телефону или приглашаю к себе важных клиентов…

— Плохо! Очень плохо!

— Ладно, теперь я обязательно выкину эту обезьяну. Хотя теща, конечно, будет против…

— Постойте… — Надежда изобразила глубокую задумчивость, потом лицо ее посветлело, как будто она нашла решение важного и трудного вопроса. — Не выбрасывайте ее!

— Как же? Ведь вы считаете, что при помощи этой обезьяны конкуренты прослушивают мои разговоры!

— Вот послушайте, как мы поступим. Для начала принесите эту обезьянку мне. Я передам ее в наш технический отдел, специалисты, не разрушая фигурку, постараются выяснить все, что можно, об установленном в ней ТРС. Кто изготовитель, кто продавец, возможно, удастся даже узнать покупателя. Это первый этап. А потом вы снова возьмете ее домой и поставите на то же самое место…

— Но я не смогу чувствовать себя как дома! Я буду нервничать! Я буду переживать!

— Не беспокойтесь, это будет не очень долго. Мы совместно с нашим стратегическим отделом разработаем план операции по внедрению дезинформации, как у нас говорят — дезы, чтобы обмануть ваших конкурентов, внушить им ложные представления. Тем самым мы перехватим у них инициативу и заставим их играть по нашим, точнее, по вашим правилам…

— А что, — оживился Сугробов. — Это интересно…

— Вот видите! Теперь самое главное — как можно скорее принесите мне вашу обезьянку.

— Да. — Сугробов помрачнел. — Боюсь, что теща устроит скандал…

— Ну, это уж ваша проблема! Значит, как только принесте обезьяну, сразу же звоните!

Участковый врач подняла глаза.

В дверях кабинета стояла крепкая энергичная женщина лет семидесяти с пылающим взором неравнодушного человека. Все в этой женщине было какое-то квадратное — квадратное лицо, квадратные плечи, квадратный подбородок, массивный квадратный бюст выдавался вперед, как выдвинутый ящик комода.

Врач вздохнула.

— С чем вы сегодня пожаловали, Эльвира Степановна? Что вас теперь беспокоит?

Квадратная женщина притушила блеск глаз, сменив его страдальческим выражением, проследовала к столу, села, тяжело заскрипев стулом, и только после этого проговорила:

— Сердце.

— Что же не так с вашим сердцем? — осведомилась врач, надевая на руку пациентки манжету тонометра.

— Все не так! Оно то стучит, то не стучит. Когда на левом боку, стучит, а когда на правом — совсем не стучит…

— Сто двадцать на восемьдесят… как у спортсмена… — Врач сняла манжету, начала прослушивать пациентку. — Дышите… задержите дыхание… отлично! А как ваша печень?

— Какая печень?

— Ну та, на которую вы прошлый раз жаловались.

— Не помню… у меня сердце!

— Вам, Эльвира Степановна, позавидовать можно. Такое сердце не у каждого даже в молодости бывает! С таким сердцем, как у вас, Эльвира Степановна, в космос лететь можно! Или в международных соревнованиях участвовать.

Пациентка поджала губы и недовольно проговорила:

— А почему же оно то стучит, а то не стучит? Если на левом боку, стучит…

— А вы на правый повернитесь.

— А оно тогда совсем не стучит!

— Но это же хорошо!

— Как — хорошо?! А вдруг оно совсем остановится?

— Ну, попейте витамины.

— Витамины? — оживилась пациентка. — Какие витамины?

— Любые, какие вам больше нравятся. И запишитесь к невропатологу. Может, он вам что-нибудь посоветует.

— Я уже записалась, — мрачно ответила Эльвира Степановна, направляясь к выходу. — Может быть, хоть от невропатолога больше пользы будет!

Покинув кабинет участкового врача, она поднялась на третий этаж, где принимал невропатолог. Перед дверью кабинета, как обычно, скопилась очередь.

— У кого на шестнадцать? — привычно осведомилась Эльвира Степановна.

— У меня, — ответил мужчина в полосатом пиджаке.

Так себе мужчина — неприметный, неказистый, на взгляд Эльвиры Степановны, молодой, всего лет сорока, но уже с отчетливо намечающейся лысиной. Но, впрочем, разве приличного мужчину встретишь в участковой поликлинике?

— Значит, я за вами, — привычно проговорила Эльвира.

— Знаете что, дама, я вас вперед пропущу, — неожиданно предложил мужчина.

— Что это вдруг? — удивилась Эльвира Степановна. Она придерживалась того мнения, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

— Вам ведь срочно нужно к врачу… — произнес мужчина и отвернулся, как бы не желая поддерживать разговор.

— Это вы почему так сказали? — насторожилась Эльвира. — Это почему мне срочно?

Мужчина взглянул на нее виновато, как будто хотел за что-то попросить прощения, но ничего не сказал.