Восемь миллионов способов умереть

Он добавил, что была она не одна, а с джентльменом и что именно джентльмен заплатил за манто. Причем наличными, это он очень хорошо запомнил. Впрочем, ничего необычного в этом нет. Небольшой объем реализации образцов происходит за наличный расчет, а клиенты — по большей части или люди, занятые в меховом бизнесе, или же их знакомые, хотя и простой человек с улицы тоже может зайти и купить тут любую из приглянувшихся ему вещей. И все они, как правило, расплачиваются наличными. Потому что не всякий покупатель захочет ждать, пока его чек или карточку проверят, и потом мех — это же предмет роскоши, подарок для близкой и, так сказать, шикарной подруги, и покупатель меньше всего заинтересован, чтобы об этом его презенте кто-то узнал. А потому предпочитает платить наличными. Кстати, и чек по той же причине выписан не на имя того джентльмена, а на имя мисс Даккинен.

Покупка обошлась ему в две с половиной тысячи долларов с учетом торговой наценки. Да, довольно солидная сумма, чтобы носить при себе, но и здесь ничего удивительного тоже нет. Разве у меня совсем недавно не было при себе почти столько же?..

Может ли он описать этого джентльмена?

Торговец вздохнул. Ему гораздо легче описать даму. Она прямо так и стоит перед глазами: эти золотые косы короной вокруг головы, эти пронзительно-синие глаза. Она перемерила несколько манто. Мех ей очень к лицу, она выглядела в нем так элегантно, а вот господин...

Лет тридцати восьми — сорока. Скорее высокий, чем низкий, насколько помнится. А девушка, та была действительно очень высокая.

— Извините, — сказал он. — Я, как бы это выразиться, и его представляю, а вот описать не могу. Вот если бы на нем было меховое пальто, тогда, конечно, я бы рассказал больше, но...

— Как он был одет?

— Кажется... в костюме. Но точно не помню. Просто он из тех мужчин, которые обычно носят костюмы. Нет, совершенно не помню, в чем он был.

— А если бы увидели его снова, узнали бы?

— Мог бы пройти мимо него не улице и не заметить.

— Ну, а если бы его вам показали?

— Тогда, наверное, узнал бы. Да, точно узнал бы.

Я подумал, что он наверняка помнит больше, чем ему кажется. И спросил, какова, по его мнению, профессия этого мужчины.

— Да я даже имени его не знаю! Откуда же мне знать, чем он зарабатывает на жизнь?

— Ну, ваше первое впечатление, — продолжал настаивать я. — Автомеханик? Брокер на бирже? Участник родео?

— О... — сказал он и на какое-то время задумался. — Возможно, бухгалтер, — сказал он наконец.

— Бухгалтер?

— Ну, что-то в этом роде. Юрист по налогообложению, бухгалтер... Это ведь просто предположение. Игра. Вы спрашиваете, а я...

— Ясно. Ну, а национальность?

— Американец. Кто ж еще, по-вашему?

— Но американцы ведь могут быть разные. Я имею в виду происхождение. Англичанин, ирландец, итальянец...

— О, — сказал он, — теперь я понял! Я бы сказал... еврей. Или... скорее итальянец. Темноволосый, ну, знаете, такого средиземноморского типа. По контрасту — она была такая светленькая... Нет, точно не помню, был ли он брюнетом, но то, что контраст был, — это точно. Он мог оказаться греком или испанцем, да кем...

— Он оканчивал колледж?

— Ну, знаете, диплома он не показывал!

— Да, но ведь говорил же он с вами! Или с ней. Как говорил? Как выпускник колледжа или на уличном жаргоне?

— Да нет, вроде бы не на уличном... Это был джентльмен, человек образованный.

— Женатый?

— Ну, во всяком случае, не на ней.

— И все-таки женатый?

— Они все, как правило, женаты. Когда вы холостяк, вам ни к чему покупать норку подруге. Возможно, он и жене своей купил норку, чтобы была довольна.

— Обручальное кольцо на нем было?

— Кольца не помню. — Он дотронулся до золотого ободка на безымянном пальце левой руки. — Может, и было, а может, и нет. Не припомню.

Он вообще мало что помнил, а сведения, полученные от него, были весьма сомнительны. Они могли возникнуть и из подсознательного желания угодить мне, дать именно те ответы, которых я, по его мнению, ожидал. Я мог бы продолжить наш диалог, спросить, к примеру: «Ладно, вы не помните, какие именно были на нем ботинки, но какого типа обувь должен носить такой человек? Ботинки из нубука? Дешевые мокасины? Испанские фирменные туфли? Адидасы? Что?» Но я не стал этого делать. Просто поблагодарил его и вышел.

* * *

На первом этаже этого здания находилось кафе — длинная стойка с табуретами и раздаточным окошком. Я взял чашку кофе, пристроился на табурете и стал подводить итоги. Итак, чем же я располагаю?

У Ким был любовник. Это несомненно. Мужчина, купивший ей манто и рассчитавшийся сотенными купюрами. И не оставивший своих инициалов на чеке.

Мог ли этот тип иметь мачете? Он ведь бухгалтер, не так ли? И ему куда сподручней действовать авторучкой марки «Пилот» с острющим наконечником — смертельное оружие в руках самурая. Чик-чик, вот тебе, сука, вот!

Кофе был довольно скверным. Однако я все же заказал вторую чашку. Сидел, сцепив пальцы, и разглядывал свои руки. Сцепленные пальцы, каждый на своем месте, все сошлись в одно целое, чего не скажешь о деле. Концы с концами не сходятся.