Восемь лет с Вагнером

Маляркой болели много... На улице +50 жары, а малярка до 40 тебя «греет». Лежишь в спальнике, потеешь, тебе холодно. У некоторых был иммунитет, а кто-то выходил в туалет и прям там сознание терял – обратно уже заносили. Но через три месяца чувствовали себя как будто там и родились. Уже и змей ели, жарили с лучком, на вкус, как рыба минтай. Местное население помогало, когда на новый год нам подарки давали - мы конфеты ребятишками местным раздавали. Ехали за водой - им сразу надо было стираться, выходили что- бы на нас посмотреть. Мы им бутылки пустые отдавали, им нужны были. Они нас уважали, только попросишь о помощи - делают. И мы их тоже уважали: например, если у них праздник на всю улицу, а мы едем - останавливались, не сигналили им, а наоборот, в знак уважения ждали, любовались их парадом. А факавцы в таких ситуациях сигналили и разгоняли. Так что мы показывали свою культуру.

Или вот пример. Мы за водой едем - а у них похороны. Мы метров на сто отстаём, скорость снижаем, даем людям закончить свою церемонию, маршрут. Так показали им, что мы добрые, готовы помочь. Девчонки там в третьем классе две учились, у них в семье семь детей было, еды всем не хватало. Ну, мы с напарником звали их всегда к себе кушать. Садили к себе за стол. Для армейцев местных это было непонятно – мол, как белый может местных детей с собой за один стол садить?

Был мальчик один маленький, мы его называли Тайсон. Встретили, он грязный, одежда рваная вся. Взяли его, пошли на рынок, одели в спортивный костюм. Или, когда самим стирать лень было – привозили вещи местным, платили им тысячу местных франков. Это у них зарплата за полный рабочий день, а тут они за час зарабатывали столько. А когда стали уезжать, они, когда узнали - плакали. Мы же как ни придем - то с шоколадкой, то с консервами, понимали, что им тяжело, помогали, с уважением относились. Так что прощались они с нами со слезами на глазах. Вот этим мне ЦАР запомнилась.

Самый страшный бой

В январе нас привезли в Хшам, мы по всему поселку распределились и готовились к наступлению. В ночь с 7-е на 8-е построились мы в колонну на одной из улиц - никуда не выдвигались, стояли и ждали команды. И в этот момент гранатометчик, товарищ мой Саша слышит и видит, как на горизонте небо расчертили полосы и всполохи, как бенгальские они. Звучит команда пригнуться. Все ложатся, а Саша, как страус, пригибается – и у него зад торчит в сторону прилета ракеты. Мы Саше: - Саш, ну что за поза?

Как потом оказалось, эти полосы и всполохи была работа «Апача», который долбил по артиллерии. То есть он уже работал - но мы думали, что это наши работают: нам до этого говорили, что будет поддержка нашей артиллерии.

Слышим, летит самолет. Мы думаем: «Это точно наши». И в этот мо мент от самолета пришло нам два прилета – в голову и хвост колонны. Первую машину прошило насквозь, а сзади уже успели сообразить, что происходит, и с техники спрыгнули в укрытие.

Мы все вылезли из машин – и тут началось. Сперва пошел полный прострел колонны. Длилось долго – с половины первого до четырех утра. Они не залетали за линию разграничения – за железную дорогу, которая пролегала сразу за Хшамом. Нам, честно говоря, повезло, что они работали со своей территории: если бы американцы залетели за «железку», то, наверно, никто бы оттуда не вышел живьем. Мы ушли в поселок, а они по поселку работать уже побоялись. А тот самолет, которой мы слышали, был истребитель, потому что скорость была большой. Еще был беспилотник и два «Апача».

Как мы с колонны отошли, прилетели «Апачи» и начали долбить по очереди: один работает, второй кружит вокруг, потом они меняются. Мельницей работали. Зрелище ужасное. Слева наш отряд торчит в поле – им деваться некуда. Когда мы вышли на дорогу, было еще два прилета. Видимо, один из «Апачей» нас, русских очень любит - он-таки сработал на нашу территорию через железную дорогу, выстрелил в нашу толпу и «задвухсотил» пулеметчика, помощника пулеметчика и гранатометчика. А тех ребят, кто в поле оказались,«Апач» буквально в упор расстреливал. Это даже боем не назовешь – просто мясорубка.

У нас в колонне шел древний танк – я даже не знаю, что это за «тэшка» была. Пилот «Апача», наверное, на него посмотрел и подумал, что это памятник стоит – и не стал ракеты на него тратить. А водитель танка молодец, машину вывел и еще помогал машине выбираться из кювета, вытаскивал ее. Хотя для вертолета танк – это первоочередная цель, но «Апач» не стал стрелять. А вот, к примеру, Т-72 выбили сразу.

Самый страшный бой. Ничего не поделаешь.

История разберет

 Ночью духи начали нас обстреливать. Было принято решение их въебать. В 23.45 мы въебали по ним из всех орудий. Мы заранее предупредили союзников, что ночью ожидается большой замес, попросили повесить самолеты и включить ПВО.

И мы бы порвали их и дошли до границы Ирака за несколько дней. Но нас просто предали. Когда мы пошли на штурм, мы не знали, что самолеты над нами только американские, а пвошники все залезли к бабам под юбки.