Восемь лет с Вагнером

Ротации у духов, проходили каждое 15-го число, примерно. Это всегда было слышно. После ротации они все употребляли гашиш и все начинали стрелять – показывали, что они воины. Это мы уже определяли: так, стрельба началась, понятно – 15-е? 15-е! Проходит два дня – тишина. Гашиш закончился. Вот только поэтому можно было узнавать.

—         А употребление наркотиков влияло на действия боевиков?

—         На бой не влияло, зато влияло на стрельбу. Они не косили, не мазали, они просто не стреляли прицельно. Допустим вышли – сколько у них есть магазинов, либо в воздух, либо в здание куда-нибудь. Всё. У них не было конкретной цели куда стрелять: по бойницам, ещё чтото. У них главное магазины все расстрелять, выпустить БК.

Кружочки от вражеских выстрелов

Были, конечно, индивидуумы, которые прицельно били по бойницам. И к нам залетало, и когда я стоял, тоже залетало там. И друзья мои, близкие стояли, тоже били – несколько раз залетало. И рядышком были у нас тоже, в соседние комнаты. Туда прям снайпер один бил периодически – в стенках были внушительные вмятины, сквозные дырки. Я их потом начал обводить кружочком и писать число и время. Так, ориентировочно зашёл, увидел новую дырочку – обвёл кружочком, дату написал. У меня в той комнате была вся стенка исписана. Зато потом знаешь, когда какая дырочка была – и примерно понимаешь, откуда ведется огонь.

На посту стоял однажды, ночью, на четвертом этаже. И тоже, снайперы простреливали этажи – и прямо у меня над головой пуля в стенку воткнулась. У меня аж волосы под шапкой зашевелились, аж почувствовал тепло от пули. Думаю, надо спустится на этаж ниже, с четвертого на третий спустился – вроде нормально. А потом смотрю – там шахта лифта была, и видно было, как по этажам долбит, простреливает лестничные пролеты.

Полигон для экспериментов

  Два раза дождик там был, запомнилось. А больше всего мне нравилось утро примерно с 8-и до 9-и часов. Сидишь – прохладно, тишина, вообще ни одного звука. Птички поют. Как будто нет войны, вообще красота. Даже собаки не лают. Смотришь: голубое небо, птички летают, что еще для счастья надо? Прям обожал в это время на «фишке» стоять. Сидишь такой, мечтаешь.

 Но, в основном работа как работа. Единственное, что иногда мысли дурные посещали. Когда обстрел идёт миномётный: бахают, бахают, бахают, бахают, в дома прилетает, туда прилетает, осколки сыплются. Думаешь: «Ё-моё, когда ж ты сдохнешь?». Конечно, так нельзя делать, но мысли такие были, посещали. Хотелось в такие минуты собрать парней и пойти в атаку, ударить по духам – и уже там, во время боя, погибнуть. Потому что думаешь: вот прилетит мина, бахнет, а что ты сделаешь? Ничего не сделаешь. А так хоть кого-нибудь из духов за собой на тот свет утащишь.

 — Многие называют эту войну высокотехнологичной, и было то, чего не было.

 — Самый опасный враг – это «Байрактары». Под ними страшно, да. Я не застал то время, но люди рассказывали, что раньше они охотились за нашими группами. Обычно группу собирают в пять человек, три человека минимум. А потом «Байрактары» стали охотиться даже за одиночками. Ты его не видишь, а высокоточное оружие в форточку может залететь. Потом нам говорили, что многие страны там испытывают своё новое оружие. Те же «Байрактары».

«Опасность — теперь наша работа»

 Акербат на тот момент считался районом, где очень плотно концентрировался противник. То есть это огромный район сосредоточения противника. С этого направления боевики могли двигаться вообще в любом направлении – в сторону Хомса, в направлении Шаирских полей, в южном направлении, в направлении дороги, которая соединяет Пальмиру и Хомс. То есть это в принципе был стратегический важный населенный пункт: там очень плотная застройка, в которой удобно прятаться, жить и т.д.

 Начинали мы в «шестёрке». Поначалу нас выставили на опорники на охране Шаира. Месяца три мы там стояли, менялись периодически с «копейкой» и с сирийцами. И буквально, как только мы пацанов с «копейки» поменяли, они нам докладывают обстановку. «Ой, там все спокойно, все хорошо», — говорят нам.

Сразу всё пошло по жесткому. Сперва шахид прорывался на машине, пытался прорваться. Его сириец один снял с гранатомета. Шахид, видимо, хотел доехать до штаба сирийцев – но в итоге не доехал и его с граника снес сириец. Там хороший разрыв такой был, машину просто на молекулы разорвало. И с тех пор понеслось.