Восемь

Я согласилась. Мы все отправились в гостиную, чтобы выпить рюмочку на ночь. Через несколько минут Бланш пожаловалась на головную боль и, извинившись, ушла. Ллуэллин отвел меня в сторону и сказал:

— Ты помнишь о моей маленькой просьбе касательно Алжира?

Я кивнула, и он предложил:

— Пойдем на минутку в кабинет и обсудим это.

Я пошла следом за ним по коридору в сторону кабинета.

Кабинет был уставлен мягкой мебелью коричневых тонов,

свет в нем был притушен. Ллуэллин закрыл за нами дверь.

— Ты готова это сделать? — спросил он.

— Да, если это так важно для вас, — сказала я ему. — Я все обдумала. Я попытаюсь разыскать для вас эти шахматные фигуры, однако не собираюсь делать что-либо противозаконное.

— Если я снабжу тебя деньгами, сможешь ты купить их? Я имею в виду, ты сможешь найти кого-нибудь, кто сумеет…

вывезти их из страны?

— Нелегально, вы хотите сказать?

— Ну почему тебе обязательно нужно ставить вопрос таким образом? — простонал Ллуэллин.

— Да, разрешите еще спросить вас, Ллуэллин, — сказала я. — Если у вас есть кто-то, кто знает, где фигуры, человек, котопый заплатит за них и может нелегально вывезти их из страны, то зачем вам я?

Какое-то время Ллуэллин молчал. Было видно, как он раздумывает над ответом. Наконец он сказал:

— Почему бы не сказать честно? Мы уже пытались. Владелец не продает их моим людям. Отказывается даже встречаться с ними.

— Тогда почему он захочет иметь дело со мной? — поинтересовалась я.

Ллуэллин послал мне странную улыбку, затем ответил с иронией:

— Не он, а она. У нас есть причина думать, что она будет иметь дело только с женщиной.

Ллуэллин темнил, но я решила, что не буду допытываться, в чем дело, поскольку у меня имеются свои собственные мотивы, которые могут случайно всплыть при разговоре.

Когда мы вернулись в гостиную, Лили сидела на софе с Кариокой на коленях, Гарри стоял в дальнем конце комнаты, рядом с ужасным лакированным комодом, и разговаривал по телефону. Хотя он стоял спиной к нам, по его напряженной позе я поняла: что-то произошло. Я посмотрела на Лили, и она молча кивнула. Заметив Ллуэллина, Кариока навострил уши, от глухого рычания все тельце песика задрожало. Ллуэллин поспешно извинился, чмокнул меня в щеку и удалился.

— Это была полиция, — сказал Гарри, повесив трубку телефона.

Он повернулся к нам, вид у него был совершенно убитый, плечи поникли. Казалось, он вот-вот разрыдается.

— Они извлекли из Ист-Ривер тело. Хотят, чтобы я приехал в морг его опознать. У покойного, — при этих словах он запнулся, — был бумажник Сола и шоферская лицензия в кармане. Надо ехать.

Я позеленела. Итак, Мордехай был прав: кто-то пытается замести следы. Интересно, каким образом тело Сола оказалось в Ист-Ривер? Я боялась взглянуть на Лили. Никто не произнес ни слова, однако Гарри ничего не замечал.

— Знаете, — говорил он, — я чувствовал: в воскресенье вечером что-то произошло. Когда Сол вернулся, он закрылся в своей комнате и ни с кем не разговаривал. Не вышел к ужину. Может, он покончил с собой? Я должен был настоять и поговорить с ним… Это я во всем виноват…

— Ты ведь не знаешь наверняка, что нашли именно Сола, — сказала Лили.

Она смотрела на меня умоляюще, но я не знала, чего она хочет: чтобы я сказала правду или чтобы держала язык за зубами.

— Хочешь, я пойду с тобой? — предложила я.

— Нет, дорогая, — с глубоким вздохом ответил Гарри. — Будем надеяться, что Лили права и это какая-то ошибка. Однако если это Сол, мне придется там задержаться на какое-то время. Я бы хотел заявить… Мне надо будет отдать распоряжения относительно панихиды и похорон.

Гарри поцеловал меня на прощание, извинился за испорченный вечер и наконец отбыл.

— Господи, какой ужас, — вздохнула Лили, когда он ушел, — Гарри любил Сола как сына.

— Я считаю, мы должны рассказать ему правду, — сказала я.

— Не будь такой чертовски благородной, — рассердилась Лили. — Каким образом, ад и преисподняя, мы объясним, что ты видела труп Сола два дня назад в здании ООН и забыла упомянуть об этом во время ужина? Помни, что сказал Мордехай!

— Кажется, у Мордехая было предчувствие, что это убийство хотят скрыть, — напомнила я Лили. — Я думаю, мы должны поговорить с ним об этом.

Я спросила у Лили его номер телефона. Она усадила Кариоку мне на колени и отправилась к комоду за бумагой, Кариока лизнул мою руку. Я отдернула ее.

— Может, ты объяснишь, какого черта Лулу таскает к нам в дом всякое дерьмо? — спросила она, показывая на безобразный красно-золотой комод. Лили всегда называла Ллуэллина Лулу, когда злилась. — Этот комод и ужасные латунные ручки — уже слишком.

Она накарябала телефон Мордехая на листке бумаги и вручила его мне.

— Когда ты уезжаешь? — спросила она.

— В Алжир? В субботу. Я надеялась, у нас будет достаточно времени пообщаться перед этим, а теперь…

Я встала и передала Кариоку Лили. Она подхватила песика и потерлась своим носом о его нос. Кариока изворачивался, пытаясь освободиться.