Воровской дозор

По собственному опыту Гельмут Пельц знал, что после обыска наступает самое удачное время для допроса: в какой-то степени подозреваемый деморализован, ожидает от судьбы лишь наихудшего и накатившим раскаянием рассчитывает как-то смягчить свою незавидную участь. Такое состояние не бесконечно. Через час-другой он уже свыкнется с этим новым состоянием, и говорить с ним будет куда сложнее.

– Вы плохо представляете свою ситуацию. – Пельц повернулся к Цайнеру, стоявшему рядом, и распорядился: – Наденьте на арестованного наручники.

– Слушаюсь.

– Это произвол! – невольно сглотнул Шрайбер, ощутив на запястьях крепость пластиковых браслетов.

– Сейчас я для вас подготовлю самую грязную камеру с самыми отпетыми насильниками и убийцами, которые не станут с вами разговаривать на предмет искусства так вежливо, как мы, и вот тогда вы действительно поймете, что такое произвол.

Еще утром Шрайбер чувствовал себя почти счастливым человеком, а все потому, что должен был встречать груз, увеличивший бы его личное состояние раза в три. Но вместо созерцания богатств ему придется ночевать в каталажке в обществе малокультурных и совершенно несимпатичных людей.

– Что вы от меня хотите?

– Я могу помочь вам избежать тюрьмы. Но вы должны рассказать, откуда у вас взялись похищенные вещи.

– Поверьте мне, я очень мало знаю об этом человеке, – взмолился Шрайбер, – он мне показался очень порядочным… Иначе я бы не стал с ним связываться.

– Как его зовут?

– Он из Греции, зовут Нестор Олкимос. Но сам он – выходец из России. Собственно, на этой почве мы с ним и познакомились, – торопливо стал объяснять Шрайбер. – Ведь я тоже из России…

– Как давно вы с ним знакомы?

– Года три… Как-то он просто пришел ко мне в лавку и купил кое-что из вещей. Так состоялось наше знакомство. Нестор сказал, что тоже интересуется антиквариатом и что у него в Греции, в Афинах, имеется собственный магазин. Правда, не такой большой, как у меня, но зато в самом центре города. Потом он еще как-то появился через полгода и принес несколько старинных монет, попросив выставить их на продажу. Я не отказал, товар ушел очень быстро. Мы оба остались довольны нашей сделкой.

– Что было потом?

– Потом он принес старинную вазу, она тоже ушла за приличные деньги. Так понемногу у нас и завязался совместный бизнес. Но поверьте мне, – прижал Шрайбер ладони к груди, – я никак не думал, что это краденые предметы. Нестор уверял, что может достать практически любую вещь, но чтобы такое… Кто бы мог подумать, – в отчаянии покачал он головой.

– Что он еще говорил?

– Что у него серьезные связи. Что занимается антиквариатом очень давно. Что в Греции антиквариата невероятно много, им забиты все лавки на базарах! Ну, как мне было не поддаться на такое выгодное предложение? Тем более что условия, которые он мне предлагал, были весьма подходящими. Но самое главное – он заявлял, что все совершенно законно.

– И у вас ни разу даже не возникло тени сомнения в законности выставляемых вещей?

– Ни разу! Он мне казался таким интеллигентным, таким воспитанным человеком. Ну, кто бы мог подумать!

– Что именно он вам приносил?

– Много чего. И старинные ружья, и картины, и иконы, и античные монеты. Всего и не упомнишь.

– Хорошо… Теперь еще один вопрос: куда вы направлялись на этот раз?

– У меня должна была состояться встреча с человеком…

– Что за человек?

– Он приехал от Нестора.

– О чем вы должны были говорить?

– Нестор хотел выставить греческий антиквариат в моем магазине, и мы должны были обговорить детали.

– Видимо, вам не скоро придется с ним встретиться. Что это за фотографии? – положил Пельц два снимка перед Шрайбером. – Их нашли в вашем письменном столе. Что это за женщина?

На фотографии была заснята худощавая миловидная женщина лет сорока, державшая в руках картину с изображением молодого мужчины и привлекательной девушки, нарисованных на доске на фоне морского пейзажа. На другой фотографии она показывала эту же картину с противоположной стороны, где было видно потемневшее от времени дерево.

– Это жена Нестора.

– Хм… Вот оно как. Оказывается, ваш друг использует свою супругу в качестве модели для краденых вещей. Забавно! Когда вам передали эти фотографии?

– Неделю назад.

– С какой целью?

– Ко мне в лавку зашел один человек и сказал, что хотел бы приобрести серьезную картину итальянской школы времен Ренессанса. Он меня заранее предупредил, что с деньгами проблем не будет, главное, чтобы вещь была стоящая. Я сообщил об этом заказе Нестору. Тот ответил, что у него как раз есть такая картина, доставшаяся ему по случаю. Но раз такое дело, он готов ее переслать. Я ему ответил, что клиент очень серьезный, настроен на покупку решительно и ему нужно будет представить доказательство, что это не «новодел». Нестор и выслал мне вот эти фотографии.

– Вы знаете, что это за картина?

– Какого-то неизвестного итальянского художника…

– Верно, итальянского. Но здесь нужно сделать одну небольшую оговорку – очень известного. Это картина Якопо Беллини «Даная и Ангел», и она тоже из коллекции господина Феоктистова.

– Боже мой, кто бы мог подумать!