Воровский

На другой день Бонч-Бруевич доложил Владимиру Ильичу о том, что у жены Воровского ничего нет и что она на рынке вынуждена продавать вещи, чтобы покупать продукты.

Тотчас же, 27 августа, Владимир Ильич написал записку в Малый Совнарком: «Ввиду крайне тяжелой и опасной болезни т. Воровского (брюшной тиф, воспаление легких и пр.), прошу спешно разрешить выдачу крупного пособия на лечение и питание усиленное» [35].

На докладной записке В. Бонч-Бруевича (о выдаче пособия Воровскому) Ленин написал: «Поддерживаю эту просьбу, ибо видел сам тяжелое положение Воровского и получил такое же указание от некоторых товарищей» [36].

А через месяц Владимир Ильич снова просил Малый Совнарком рассмотреть его просьбу: «Если нельзя достать сестры на иных условиях, — писал он, — придется, пожалуй, пойти еще на расходы. Надо непременно долечить и отправить в Италию».

Кроме того, Владимир Ильич обратился к шведским товарищам, хорошо знавшим Воровского, с просьбой прислать «чего бы это ни стоило медикаментов и подходящего продовольствия для больного Воровского». И, как вспоминал Фредерик Стрем, нужные лекарства и продукты были высланы. Они очень пригодились больному.

Только в декабре 1920 года Воровский вышел из больницы. Он был еще худ и слаб, но глубоко запавшие глаза уже искрились в счастливой улыбке.

Дома Вацлав Вацлавович заглянул в зеркало: прямой нос заострился, овал лица сузился, в слегка отросших волосах появились целые пряди седины.

— Ничего, — усмехнулся он в зеркало, — голодающий индус еще повоюет с английским королем…

В это время к Воровскому обратилась с просьбой семья умершего инженера Евнина, с которым работал Воровский в Петрограде в первую мировую войну. Хотя Воровский был еще слаб и недостаточно окреп, чтобы заниматься делами, он не мог оставить просьбу без ответа. В январе 1921 года Воровский отправил письмо В. И. Ленину: «На рассмотрение Совета Народных Комиссаров должно поступить ходатайство Петроградской электросилы об обеспечении пайком и деньгами семьи недавно умершего электроинженера И. Д. Евнина. Зная хорошо покойного в течение нескольких лет, считаю своим долгом самым горячим образом поддержать это ходатайство. И. Д. Евнин, всегда сочувственно относившийся к революционному, в частности рабочему, движению, был одним из немногих инженеров, которые после Октябрьского переворота остались на своем посту, работая с той же добросовестностью и преданностью делу, что и раньше. Обеспеченье семьи покойного было бы наиболее целесообразной формой признания его заслуг перед Советской властью».

В. И. Ленин поддержал просьбу Воровского, сделав следующую приписку на его письме: «Воровский — старый марксист и большевик: на знание людей им я вполне полагаюсь».

К весне 1921 года Воровский настолько окреп, что смог выехать в Италию.

Глава XIV НА СТРАЖЕ ОТЕЧЕСТВА

«СОХРАНЯТЬ СПОКОЙСТВИЕ!»

14 марта 1921 года Воровский со своей миссией прибыл в Рим. Ярко светило солнце. На перроне собралась небольшая толпа встречающих. Среди них были депутаты-социалисты Бомбаччи и Грациадеи, представители итальянских кооперативов и всероссийского союза кооператоров. Но ни одного сотрудника Министерства иностранных дел.

Когда поезд остановился — машинисты-железнодорожники приветствовали прибытие советского представителя паровозными гудками. Воровский улыбнулся.

— Народ везде гостеприимен, — пошутил он, выходя из вагона.

Он сутулился, болезненно морщил тонкое худое лицо — после тяжелой болезни чувствовал себя не совсем уверенно. На перроне Воровский приветствовал встречающих по-итальянски, а затем все отправились в ресторан Вальи. Представителям печати Воровский заявил, что очень рад своему прибытию в Италию, что ему нравится итальянский народ с его древней культурой. Он успел полюбить его, когда раньше бывал в прекрасной Италии и наслаждался ее горячим солнцем, голубым небом и ласковым морем…

Однако официальные власти встретили его неприязненно. Воровский тут же столкнулся с бестактностью чиновников. Таможенные власти в Риме отказались выдать ему вещи без досмотра, хотя багаж дипломатических представителей неприкосновенен. Несмотря на протесты Воровского, полиция сорвала печать с багажа, взломала замки и осмотрела содержимое. В буржуазной прессе вокруг багажа и якобы обнаруженных при досмотре драгоценностей поднята была необычайная шумиха.

В знак протеста Воровский отказался в назначенный срок прийти на свидание с министром иностранных дел Сфорца. А когда один из фашистских молодчиков пытался оскорбить советского посла, проникнув в гостиницу «Лондра», где остановился персонал советской миссии, Воровский послал итальянскому правительству резкую ноту, требуя предать суду виновного. В ноте также указывалось на необходимость возвращения здания бывшего царского посольства советской миссии. В случае невыполнения этих условий, заявил Воровский, он покинет Рим. Итальянское правительство вынуждено было пойти на уступки. Фашист Сервенти, оскорбивший Воровского, был предан суду.