Читаем Ворошилов полностью

Мнение Ворошилова возобладало в совете, и огромная, 50-тысячная масса людей двинулась на восток. Кроме луганских металлистов, здесь были отряды харьковских рабочих, донецких шахтеров, Полтавский, Нежинский, Изюмский, Киевский, Одесский отряды (последний состоял из черноморских моряков и одесских грузчиков). В Каменской в 5-ю армию вошли иногородние и казаки под командованием Щаденко, в Белой Калитве — богураевские горняки и т. д. Пестрота, разнообразие людского состава этих отрядов, разнохарактерность командиров, часто их строптивость, упрямство делали чрезвычайно сложным управление такой армией. Кроме того, от Лихой вместе с отрядами Ворошилова двигались эшелоны 3-й украинской армии, командиры которой не желали признавать ничьего руководства. Попадались анархически настроенные отряды и отрядики. Заставить их признать общее руководство — почти невыполнимая задача. Только с энергией Ворошилова, его решительностью, настойчивостью и твердостью можно было сплотить эту массу людей, вести ее в бой.

Впрочем, такое же положение сложилось в ту весну 1918 года на всех зарождающихся фронтах гражданской войны, будь то Северный Кавказ, Урал или Дальний Восток. Сам этот период гражданской войны с полным правом позднее назвали «отрядным периодом».

Ворошилову и его соратникам приходилось создавать дисциплинированное, способное к боевым столкновениям воинское объединение на ходу, в обстановке, когда каждую минуту следовало ожидать нападения коварного и жестокого врага.

Впереди вереницы составов, двигавшийся со скоростью 3–5 километров в день, шел бронепоезд «Черепаха» и бронеплатформы с орудиями и пулеметами. Их сопровождали сильные отряды рабочих. Затем следовали эшелоны с людьми и грузами. По обе стороны, на небольшом удалении, походным порядком шли небольшие, хорошо вооруженные отряды. В арьергарде, замыкая это необычайное даже для гражданской войны шествие, находились Луганский и Одесский отряды, располагавшие броневыми платформами с орудиями. Это ощетинившееся во все стороны оружием «каре», по мысли его организаторов, должно было обеспечить, и действительно обеспечило, продвижение 50 тысяч людей сквозь враждебные донские станицы.

Начиная от Белой Калитвы, казаки не оставили в сохранности ни одной станции, разъезда, водокачки. Они взрывали мосты, стрелки, на протяжении нескольких верст разбирали железнодорожные пути, жгли шпалы, гнули рельсы, утаскивали их в степные балки. Пришлось создать специальные восстановительные отряды, они разбирали путь сзади эшелонов и укладывали его заново впереди. Это крайне задерживало продвижение эшелонов армии.

Население эшелонов так пообжилось на колесах, что чувствовало себя почти как дома. Во время стоянок у составов, не обращая внимания на стрельбу, играли ребятишки, женщины стирали и сушилн белье, стряпали под откосом на кострах. Случалось, что, когда эшелоны наконец начинали двигаться, обитатели города на колесах протестовали и требовали обождать, пока они доварят обед.

На всем пути в степном, маловодном краю армия страдала от недостатка воды и топлива, из-за их отсутствия паровозы часто останавливались. Поскольку водокачки были взорваны, до ближайших речек или колодцев расставляли цепочки из бойцов, женщин и подростков длиною в два-три километра и по ним из рук в руки передавали ведра и котелки с водой. В топливо же шло все, что попадалось: тысячи людей разбредались по степи, собирали дрова, ветки, ломали заборы, строения.

Не хватало продовольствия. Агитаторы белых, поднимая казаков окружающих станиц на поход против эшелонов 5-й армии, соблазняли их тем, что в этих эшелонах будто бы красные увозили много продовольствия, мануфактуры, обуви, сахара, табаку и даже денег. На самом же деле груз состоял из ценного оборудования луганских заводов, орудий, пулеметов, снарядов, патронов. Продовольствия, за исключением сахара и крахмала, было очень мало, его следовало расходовать экономно. Именно из-за попыток учесть продовольствие в станице Морозовской у Ворошилова возник конфликт с командирами отрядов 3-й армии.

Станица Морозовская была одной из наиболее революционных в Донской области, здесь возникли крупные отряды местной Красной гвардии и сохранилась Советская власть. Когда во второй декаде мая 5-я армия достигла станицы и на несколько дней задержалась здесь, возник вопрос: как быть дальше? На совещании командиров вновь прозвучало предложение покинуть эшелоны и прямо по степи идти к Царицыну, до которого оставалось 180 километров. Местные морозовские руководители вообще не склонны были покидать станицу, намереваясь защищать ее собственными стами.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии