Ворошилов

Правильность отдельных взглядов и положений была доказана в ходе широких теоретических поисков, опытных учений и маневров. Разработкой новых положений, их обобщением и тщательной проверкой на практике занимались П. А. Белов, А. И. Егоров, М. В. Захаров, Г. С. Иссерсон, К. Б. Калиновский, К. А. Мерецков, И. П. Обысов, С. К. Тимошенко, В. К. Триандафиллов, М. Н. Тухачевский, И. П. Уборевич, И. Ф. Федько, Б. М. Шапошников и другие теоретики и военачальники. На расширенном Военном Совете при Народном комиссариате обороны[39] в декабре 1934 года Ворошилов, отказавшись от прежних взглядов, говорил: «…Глубоким боем называется всякий бой… современный бой не может быть иным, только глубоким… И вопрос не в том, как понимать глубокий бой, а вопрос в том, как вести этот глубокий бой во всех его разнообразиях, во всех его множественных проявлениях… В этом главная задача, и научиться этому труднее, чем вести схоластические споры…» 9 марта 1935 года, после проверки ряда положений в войсках, Ворошилов утвердил «Инструкцию по глубокому бою».

Партийно-политическая работа в РККА в эти годы, естественно, была направлена на повышение боеспособности войск. На этом пути армейские коммунисты под руководством Ворошилова достигли многого. Нарком с полным основанием мог сказать перед лицом XVI съезда партии:

— Затруднения с хлебозаготовками и вылазки кулацких элементов, перегибы, допущенные в отдельных местах при коллективизации, напор мелкобуржуазной стихии, происки правого уклона — все это, товарищи, такие факторы, которые дали нам полную возможность основательно проверить политическую устойчивость и преданность красноармейских масс делу пролетарской революции. После этих проверок мы можем с гордостью заявить, что, невзирая на затруднения, несмотря на обостренную классовую борьбу… Красная Армия ни разу не дрогнула.

Идейная зрелость кадров Красной Армии подтвердилась во время чисток партийных рядов 1929 и 1933 годов: число исключенных из партии в Вооруженных Силах существенно разнилось в сравнении с числом выбывших в территориальных партийных организациях. Так, если в 1929 году из партии в целом было исключено около 10 процентов ее состава, то в РККА процент этот был вдвое меньше. В 1933 году в Вооруженных Силах было исключено из партии 3,5 процента коммунистов, прошедших чистку, и переведено в кандидаты 2,4 процента, в то время как в местных, территориальных, организациях было исключено 17 и переведено в кандидаты 6,3 процента. Чистки показали, что армейские коммунисты стали одним из наиболее надежных отрядов партии, способных настойчиво и последовательно осуществлять ее военную политику.

Наркомвоеимор, сам неуклонно боровшийся за чистоту рядов большевистской партии и отнюдь не склонный прощать оппозиционерам различных толков их прегрешения, в то же время всегда выступал за внимательное, объективное рассмотрение дел членов партии, против огульного их шельмования. На заседании РВС в 1929 году он, приведя примеры разносной, необъективной критики прессой армейских командиров, говорил:

— Армия представляет собою чрезвычайно деликатный организм, требующий сугубо внимательного отношения к себе. Под видом самокритики нельзя разрушать то, что с таким трудом создавалось, нельзя шельмовать всех и каждого… Критикуйте, но критикуйте дружески, а не враждебно. Вскрывайте язвы и гнойники, разоблачайте носителей и виновников этих болячек, но никогда не забывайте сути дела.

На протяжении первых пятилеток продолжалась усиленная подготовка командных кадров. Всего к концу второй пятилетки командиры с высшим образованием готовились в 13 военных академиях, военном институте и на пяти военных факультетах при гражданских вузах. Сеть средних военно-учебных заведений еще расширилась — в 1938 году средний командный и начальствующий состав подготавливали 75 военных училищ. Всего за 12 лет, с 1925 по 1937 год, военные училища и школы выпустили 135 тысяч командиров, военные академии — около 13 тысяч. Теперь во главе частей и соединений РККА, реорганизованной и перевооруженной, стояли специалисты, за уровнем образования которых Ворошилов строго следил.

Контролировал он и их физические качества. Немало командиров самого высокого ранга имели случай услышать неприятную реплику наркома:

— Опять брюшко нагулял? Не годится!

Рассказывая в ноябре 1933 года на заседании РВС о поездке в Турцию, Ворошилов с возмущением описывал толстых, ожиревших турецких генералов и передал разговор, состоявшийся на этот счет у него с начальником турецкого генштаба Февзи-пашой:

— Скажите, пожалуйста, как вы думаете воевать с такими генералами, как они будут командовать и на каком расстоянии они будут находиться от своих войск? Как они будут ходить по горам, лазить по оврагам?

Февзи-паша усмехнулся:

— Трудно будет!

— Если бы меня это касалось, я бы нашел способ ликвидировать такое безобразие.

Начальник генштаба Турции слушал рекомендации Ворошилова очень внимательно…

На этом же заседании Ворошилов ратовал за необходимость изучения командирами иностранных языков. Он темпераментно говорил: