Ворошилов

Гундоровская считалась контрреволюционным гнездом. Эта крупная по населению станица с прилегающими к ней хуторами буквально кишела белым казачеством. В начале мая в ней появились и первые немецкие части. Теперь Щаденко сражался не только с белоказаками, но и с германцами. Силы его отрядов таяли, Ефим с нетерпением ждал скорейшего прихода армии Ворошилова.

Впоследствии он писал, что с подходом 2 мая к станциям Глубокая и Каменская 5-й армии обстановка изменилась, немцев и казаков отбросили к западу километров на 25, станица Гундоровская была освобождена. Однако, подтянув резервы, командир германского экспедиционного корпуса генерал фон Кнерцер с частями 91-й пехотной и кавалерийской дивизий совместно с гундоровскими, метякинскими казаками под командой Гуселыцикова с рассветом 5 мая отбили Гундоровскую от красных, а к 14 часам — станции Глубокая и Каменская. Особенно ожесточённые бои происходили под Лихой, 6 мая станция была захвачена противником.

Ворошилов выделил из армии несколько частей, и они совместно с отрядами Щаденко, произведя несколько удачных обходных манёвров, нанесли по противнику со стороны Глубокой неожиданные удары и отбросили его от Гундоровской.

Движение армии Ворошилова продолжилось. Но и нападения на неё неприятеля не прекратились. 80 эшелонов, растянувшиеся по «железке» на десятки километров, прельщали немецких оккупантов, и в особенности белоказаков. Они жаждали поживиться богатством красных поездов, наполненных, по их мнению, не только несметным добром, вывезенным с Донбасса, но и вооружением, боеприпасами. Последнее им очень пригодилось бы для развертывавшихся в то время на Дону новых белогвардейских формирований.

Походный атаман Войска Донского генерал Пётр Харитонович Попов издал приказ, в котором указывал: «Красногвардейские банды, прорвавшиеся из района Лихая — Зверево, пробиваются к Царицыну и на своём пути грабят и выжигают мирные поселения... Для окончательного упразднения в Донской области советской власти... и скорейшего обеспечения созыва Большого войскового круга с целью создания народной власти и правопорядка. Необходима прочная очистка Области от красногвардейских банд». Для «прочной очистки Области» создавались крупные войсковые соединения: на юге, под Ростовом, — полковника Святослава Денисова, на востоке, у Царицына, — генерал-майора Константина Мамонтова, в Донецком районе — генерал-майора Александра Фицхелаурова.

Покончить с 5-й армией атаману Попову было не так-то просто. За время похода к Волге она разрослась до 20 тысяч штыков. В последние дни к ней ещё присоединилось до десятка новых отрядов из рабочих и казачьей бедноты.

В начале июня первые эшелоны армии подошли к станции Чир. Путь им преградили части Мамонтова. Четверо суток казаки непрерывными атаками сдерживали красные части, силы которых постоянно прибывали с подходом новых эшелонов со станции Морозовская. У казачьих отрядов были на исходе патроны и снаряды, однако они упорно держались, обнадеженные обещанием Мамонтова, что им вот-вот подвезут боеприпасы. Но когда прибыл транспорт, оказалось, все присланные патроны были иностранного образца и для русских трёхлинеек не годились. В телеграмме донскому атаману Мамонтов сообщал: «Создалось катастрофическое положение, Чирская должна пасть, а с ней умрёт восстание 2-го Донского округа...[101] Наши потери велики, особенно в офицерском составе. Приказал эвакуировать раненых и ценности...»

Войско генерала Мамонтова отступило к станице Нижне-Чирской, армия Ворошилова, миновав станцию Рычков, подошла к Дону. В этом месте берега Дона соединял огромный, почти 600-метровый железнодорожный мост, но он был взорван — путь к Царицыну оказался отрезан.

Из большинства советских источников известно, что мост взорвали белые. Хотя в 1930-е годы более распространённой была иная версия, согласно которой мост взорвали «по указанию предателя-троцкиста, разоблачённого врага народа Минина», то есть большевистского председателя Царицынского совета. Самое поразительное, что в те годы, когда такое писали о Сергее Константиновиче Минине, он никем не арестовывался и не «разоблачался», успел прославиться заявлением «Философию за борт!»[102] и спокойно дожил до 1962 года!

Восстановить разрушенную переправу представлялось делом немыслимым. Как вспоминал через время сопровождающий одного из эшелонов ДКР В. Моргунов, мост был взорван так, что первый пролёт его от левого берега был снесён начисто. Ближняя сторона полотна второго пролёта свисала к воде на три метра. Дальше пролёт сильно накренился набок: он был загружен искорёженными паровозом и платформами.

Продвижение армии Ворошилова к долгожданной цели застопорилось. Вот он, Царицын, до него через Дон рукой подать, только как преодолеть полноводную реку? Люди приуныли. Бойцов некоторых частей охватили настроения упадничества.