Вороны Вероники

Когда-то здесь располагался невольничий рынок, и от тех далеких и варварских времен остался каменный постамент шагов в десять длиной и пять шириной, и высотой примерно по колено взрослому мужчине. Подняться на него можно было по узкой щербатой лестнице. На постамент поднимались желающие устроиться на службу, их придирчиво осматривали, точно рабов или скот, назначали цену, торговались. Это было весьма неприятное зрелище, Дженевре оно претило, но в Сидонье не было иного способа найти себе служанку. Во всяком случае, такую, что работала бы, а не сплетничала или воровала. Дженевра шла мимо выстроившихся в шеренгу девушек, пытаясь угадать их недостатки. Все они были молодые, сильные и… спелые. Простая крестьянская одежда не отличалась скромностью, и потому казалось, все до единой девчонки надеются наняться на службу к какому-нибудь синьору, что оценит их пышные груди и здоровый румянец. Эта мысль уязвила Дженевру. Вспомнились две куртизанки, с которыми Ланти делил постель минувшей ночью, их бесстыдные голые тела и те звуки, что они издавали. Стоило теперь взглянуть на служанку, и перед глазами всплывала яркая картинка: девица в объятьях Ланти, мнущего ее груди, задирающего пышные юбки. Картинка была одновременно возбуждающая и удручающая. Нет, нет, нужно нанять такую девушку, на которую Ланти не посмотрит. Хватит с него и шлюх.

Дженевра дошла до конца подиума и увидела как раз такую девушку: бледную, с огромными глазами, в которых застыло страдальческое выражение. Худыми бледными руками она прижимала к груди узелок с вещами. И все же, несмотря на худобу, она выглядела жилистой и достаточно сильной.

Дженевра уже потянулась к ней, желая узнать цену, но горячая сильная рука схватила ее за талию и притянула к горячему и сильному телу.

- Нет, - дыхание всколыхнуло волосы возле уха и опалило кожу. - Только не ее. Она больна.

Альдо Ланти должен был пугать ее и злить своим грубым и пренебрежительным отношением. Так отчего она испытывает трепет и смутное томление от его прикосновений? Что это за чары?

Собрав все силы, Дженевра оттолкнула мужа и принялась оправлять платье, которое в том вовсе не нуждалось.

- Больна, синьор?

- Да. И лучше бы ей уйти из города.

Голос Ланти прозвучал очень серьезно, даже мрачно. Дженевра удивленно на него посмотрела и обнаружила, что мужчина глядит на бледную служанку напряженно и немного испугано. Потом он перевел этот напряженный взгляд на Дженевру и жутковато улыбнулся.

- Ты очень юна, синьора, и не помнишь этого. Лет пятнадцать назад у нас в Сидонье появились люди с печатью стреги на шее. Тогда заболело и умерло за один день полсотни человек.

- Печать стре… ги? - Дженевра привстала на мысочки, пытаясь разглядеть хоть что-то на лице и шее бледной женщины. Были все основания полагать, что Ланти лжет, желая напугать ее.

Мужчина прижал ее крепче.

- Стрега прикладывает свой палец здесь, - Ланти коснулся ее шеи чуть ниже уха и надавил. - И вытягивают кровь. А дальше уже мор делает свое дело. Идем. Скоро будет дождь.

И Ланти крепко сжал ее локоть, не давая вырваться.

- Но… - Дженевра оглянулась через плечо. - Служанка…

- Оставь. Пусть ее наймом займется Бригелла.

Дженевра не смогла сдержать приступ раздражения.

- Утром он мне передал ваше пожелание, чтобы я сама это сделала.

Ланти хмыкнул.

- Я передумал.

Дженевра замерла, как вкопанная, упирая руки в бока. Родители всегда говорили, что застенчивость, горделивость и вспыльчивость ужасно в ней сочетаются между собой. Это все они списывали на отголоски утраченного магического дара и сокрушенно качали головами.

- Не могли бы вы в таком случае передумать и насчет нашего брака? Я со всей очевидностью не нужна вам.

На память вновь пришла картина, виденная накануне; Ланти в объятиях двух бесстыдных куртизанок, но Дженевра не смогла заговорить об этом. Просто не смогла признаться, что подглядывала. Она застыла, глядя в землю и боясь поднять глаза. Ланти пугал ее, а его репутация… Говорят, однажды он заколол человека за одно критическое замечание о картине. Дженевра перевела взгляд на шпагу у мужчины на поясе. То была даже не шпага — тяжелая и смертоносная эспада, близкая родственница рыцарского меча.

- Нет, - сказал вдруг Ланти. - Тут я не передумаю.

И подхватил Дженевру легко, словно она ничего не весила. Губы у него были безжалостные, жадные. Ничего общего со вчерашним поцелуем на бракосочетании. О, Незримый Мир! Дженевра, кажется, потеряла рассудок. Ее пьянил вкус поцелуев, будоражили руки, лежащие на талии, хоть она и чувствовала, что угодила в капкан. В глазах потемнело. Может, из-за того, что поцелуй был великолепен, а может, просто ее еще ни разу не целовали.

Когда это вдруг закончилось, Дженевра замерла, тяжело дыша. Перед глазами все плыло и качалось.

- Идем, - приказал Ланти голосом, в котором не было и тени страсти, и снова сжал ее локоть.

* * *