Вороны революции

Ну а отряд албано-турецкого альянса и не собирался скрываться, опустошая все встреченные на пути населённые пункты и не встречая никакого сопротивления.

Один из пострадавших от них, сейчас сидел прямо перед Олегом и со слезами на глазах и с крепко сжатыми кулаками на руках, рассказывал про ужасы, которые он пережил и которые ещё предстояло пережить ещё многим, кому не посчастливиться встретиться на пути этих отморозков.

Албанцев было много, гораздо больше, чем людей у первого карательного отряда красно-чёрного, но это не смущало Олега. Его смущало, что они не торопились и поэтому у него не было права на ошибку, всё надо было решить одним ударом.

После полученных сведений, Олег остался у Рокота до утра. Всю ночь, они расстелив на полу карту Сарьковской области, прикидывали, куда и откуда нанести удар.

Считали своих бойцов и сколько бойцов было у их врагов. Вооружение, техника, подготовленность, моральная готовность отдать свою жизнь в бою: - всё это имело цену и медленно падало на чашу весов предвзятости, сначала к себе, а потом к врагу.

Они спорили до хрипоты, обвиняли друг друга в тупости и ослоумии, сквернословили, и издевались над провалами в знаниях друг друга, но мало по-малу, их план противодействия нападению стал вырисовываться. Их врагов ждал сюрприз, а скорее всего и не один.

К утру план был рождён, оформлен на карте и в кратких набросках от руки в старой клетчатой тетради и закреплен стаканом водки, для снятия напряжения мозгового штурма, после чего они оба "отрубились" до обеда. А проснувшись, отправились готовится к бою.

Колонна Графита, растянувшись почти на километр, пылила по старой просёлочной дороге, убитой ещё с десяток лет назад. Справа и слева от неё изредка мелькали патрульные багги сопровождения, прочёсывая местность.

Колонна, совершив сложный манёвр и проскочив между берегом реки Сары, по которой двигался отряд красно-черных, с приданным ему батальоном мадъяр, и магистралью, по которой маршировали батальоны албанцев и турок, вышла им в тыл.

Крюк пришлось совершить очень большой, но усилия, затраченные на этот манёвр – того стоили. Бойцы до этого «мандражировавшие», или не понимающие, ради чего они это делают, сейчас сидели, стиснув зубы на своих местах, и сжимали в руках свои автоматы.

Для них наглядным уроком, послужила экскурсия по неволе, которую, они все прошли, - проезжая, через сгоревший посёлок, когда-то носивший гордое название «Счастье». Теперь же даже в насмешку, ни у кого бы не повернулся язык так его назвать.

От всего посёлка остались только сожженные остовы домов, в основном кирпичные или шлакоблочные, да редкие вкрапления старых домов из самана, который горел даже хуже, чем кирпич.

На улицах посёлка Счастье, валялись не прибранные трупы его жителей, по большей части мужчин, но попадались и женщины, из числа тех, кого, либо насиловали группой, либо убили просто так, зато, что пытались защитить своих детей или родственников.

Никого из захватчиков и карателей не интересовала судьба людей, а тем более их жизни, они пришли сюда, чтобы грабить и наслаждаться грабежом, убийствами и изнасилованиями, и их не волновали ни общечеловеческие ценности, ни толерантность, ни даже ненависть по отношению к ним.

Они чувствовали себя хозяевами на этой земле, а что должны делать хозяева? Правильно – наслаждаться свободой! Делай, что хочешь, и ничего тебе за это не будет!

 Даже наоборот. Ты станешь героем, и будешь рассказывать своим друзьям за рюмкой ракки, скольких ты убил и сколько награбил в походе на этих вшивых, граждан Оранжевой республики.

Но Графит, не собирался, никому, ничего прощать. Да закон сейчас не работал. Да шла война и объявленная и необъявленная. Но законы военного времени тоже никто не отменял и он в своём праве, также мог казнить и убивать, но не прикрываясь, торжеством закона, а всего лишь реализуя нормы морали. 

Он воплощал в жизнь, своё право защищать свой дом, свой мир, своих близких, и не очень, людей; - своих граждан. Вся вина, которых была в том, что они жили на этой земле и значит, были виновны. И значит, он тоже был в своём праве и свободе выбора. И сейчас он его реализовывал.

Остановившись в сожженном посёлке на час, он отдал приказ, найти всех погибших и захоронить их, и первым полез в сгоревшую двухэтажку, где вынес на своей плащ-палатке первые останки погибших - в скорбной череде собираемых и захороненных в братских могилах.

Первым, взял сапёрную лопатку, и на окраине «Счастья», начал копать могилу. Он копал, и скупые мужские слёзы стекали по его коричневому от шрамов и ожогов лицу, попутно смешиваясь с пылью грязных дорог и потом от жаркого летнего солнца.

Он копал и вспоминал, всех тех, кого уже не было с ним рядом; и тех, кто на его глазах, сражался до конца: - за себя, за свою страну, за своих детей, и погиб в неравной борьбе.

 Потому, что когда ты защищаешься – борьба всегда неравная, ты к ней не готов заранее.  Это не ты пришёл, чтобы убивать или грабить, - а к тебе.