Читаем Воронцов полностью

Интересно было бы узнать, кого из российских генерал-губернаторов и наместников мог бы назвать автор этих слов, кто сделал для развития русской культуры хотя бы десятую долю того, что было осуществлено Воронцовым. Исключительные заслуги Михаила Семеновича в развитии культуры на подчиненных ему территориях общеизвестны.

Воронцов, пишет Ю. М. Лотман, «при Николае сделался типичным николаевским сановником — жестоким исполнителем самых нелепых распоряжений, ловким карьеристом, соединившим петербургское бессердечие с внешним лоском джентльмена»61.

Можно с уверенностью сказать, что при всем знании Юрием Михайловичем российской истории, он не мог бы назвать ни одного «нелепого» распоряжения Николая I, исполненного с жестокостью Воронцовым.

По мнению В. В. Кунина, имя Воронцова «осталось бы в истории написанным мелким шрифтом, если бы не одесская встреча с поэтом в 1823–1824 гг.»62.

Эти слова не нуждаются в комментировании. Над ними можно только посмеяться. Имя М. С. Воронцова начертано не мелким щрифтом, а золотом на мраморных досках храма во имя Христа Спасителя и Георгиевского зала Большого Кремлевского дворца в Москве, как славного сына нашего Отечества.

Какие только отрицательные качества не приписывают исследователи М. С. Воронцову. Он — сатрап, карьерист, лицемер, доносчик, хитрец, циник и т. д., и т. д. Вызывает удивление, что даже самые серьезные, самые знающие и опытные литературоведы, как только начинают писать об отношениях между Пушкиным и Воронцовым, так сразу забывают о требованиях научного подхода, о необходимости подтверждать свои выводы ссылками на факты и документы. Не заботясь о достоверности и доказательствах, они, словно соревнуясь друг с другом, придумывают новые и новые обвинения в адрес «врага» Пушкина. Но так как примеров низости Воронцова не существовало и невозможно обнаружить факты, подтверждающие, что он был врагом и гонителем Пушкина, то их приходилось изобретать. Создается впечатление, что исследователи видят в Воронцове не только врага Пушкина, но и своего личного врага. А в борьбе с врагами, как известно, все средства хороши.

<p>Глава XVI</p><p>НЕ ВРАГ И НЕ ГОНИТЕЛЬ ПУШКИНА</p><p>(Продолжение)</p>

В мае 1824 года основной заботой М. С. Воронцова стала борьба с нашествием саранчи на поля Причерноморья. По его приказу группа чиновников отправилась в уезды, чтобы помочь осуществлению намеченных мер. В нее был включен и Пушкин. В предписании генерал-губернатора от 22 мая говорилось, что поэту предстояло проверить результаты борьбы с саранчой в трех уездах Херсонской губернии. Командировка должна была продлиться месяц.

Конечно, М. С. Воронцов мог бы и не посылать Пушкина в эту командировку. Но он, по-видимому, посчитал, что она положительно скажется на его дальнейшей судьбе, например, на определении места, куда он может быть переведен из Одессы.

За несколько дней до решения направить Пушкина на саранчу М. С. Воронцов получил рескрипт Александра I от 2 мая, в котором говорилось: «Я имею сведение, что в Одессу стекаются из разных мест и особенно из польских губерний и даже из военно-служащих, без позволения своего начальства, многие такие лица, кои с намерением или по своему легкомыслию занимаются лишь одними неосновательными и противными толками, могущими иметь на слабые умы вредное влияние»’. Месячное отсутствие Пушкина в Одессе обезопасило бы его от общения с этими неблагонадежными, по мнению Петербурга, да и по мнению Михаила Семеновича, лицами и появления новых неблагоприятных отзывов о нем. Возможно, что и это соображение побудило генерал-губернатора, отослать на время Пушкина из Одессы.

В своих воспоминаниях И. П. Липранди пишет, что в последний период жизни в Одессе Пушкин сочинил немало эпиграмм. «Эпиграммы эти касались многих и из канцелярии графа <…> Стихи его на некоторых дам, бывших на бале у графа, своим содержанием раздражили всех. Начались сплетни, интриги, которые еще более раздражали Пушкина»2.

М. С. Воронцов знал об этих эпиграммах. Месячное отсутствие Пушкина в Одессе могло охладить пыл его противников. Можно предположить, что Михаил Семенович учитывал и это.

Пушкин решил не подчиняться распоряжению генерал-губернатора. Сохранились две редакции черновика письма поэта к доброжелательно относившемуся к нему А. И. Казначееву. Оба черновика написаны 22 мая.

«Будучи совершенно чужд ходу деловых бумаг, — пишет Пушкин, — не знаю [каким], в праве ли отозваться на предписание е.<го> с.<иятельства>.» Поэт говорит далее, что чувствует свою совершенную неспособность к службе. Он, мол, входит в эти подробности потому, что дорожит мнением графа Воронцова, «как и всякого честного Человека».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии