Читаем Воронцов полностью

Любезный Алексей Петрович, я никак не мог написать тебе с последнею почтою. Мы три дня тому назад официально получили Георгиевский крест для Семена Михайловича. Можешь себе вообразить, что для меня было очень приятно видеть на сыне моем тот же самый крест и в том же самом крае, где я получил оный 48 лет тому назад. Дела в Чечне идут как нельзя лучше. Барятинский действует и смело, и распорядительно, знает совершено и край, и образ тамошней войны, любим войском, жителями и даже немирными, которых он успел уверить, точно так как сделал покойный Слепцов, что он их первый защитник и благодетель, как скоро они являют покорность. Жаль, что зимою надо размерять сроки для действий по возможному приготовлению, особливо сена. Я первый начал требовать, чтобы все сено приготовлено бьшо и закуплено, хоть иногда и большими ценами, но так, чтобы не менее двух месяцев можно было действовать на чужой земле; так было в прошлом году, и так оно есть и теперь. Но ежели бы было возможно остаться там до апреля месяца, то Большая Чечня в этом же году, может быть, была бы совершенно покорена; впрочем, итак результаты уже большие, и до начала марта будут еще более. Окончив между Воздвиженским и Автуром, Барятинский перешел с отрядом вниз по Аргуну близ бывшего селения Тепли в 15 верстах от Грозной. Лагерь расположен по обоим берегам реки, мосты сделаны, и оттуда всякий день ходят на рубку, также в дирекцию на Автур, так что вся эта северная часть Большой Чечни, где лесов гораздо менее (и те более островками среди полян), совершенно отнята у неприятеля, и в оной пахать, сеять и косить невозможно им будет без нашего позволения. В этих местах Шамилю со своим сбором трудно противиться нашим операциям, рубки делаются почти без сопротивления, а иногда вовсе без выстрела; когда же они что-нибудь пробуют, то всегда неудачно.

Третьего дня мы получили известие об одном блистательном деле трех сотен казаков под командою Лорис-Мелико-ва, которые бросились на сильную Тавлинскую партию под командою сына Шамиля, показавшуюся с намерением преследовать колонну, окончившую в этот день рубку. Из приказов, из которых я на всякий случай посылаю тебе здесь один экземпляр, ты увидишь подробности кровавого, но славного дела ген. Суслова, который с молодецкою решимостью уничтожил совершенно сильное скопище всех абреков из Дагестана, пришедших волновать Кайтах и Табасарань, и тем надолго успокоил весь этот край. На правом же фланге и за Кубанью совокупное движение генерала Евдокимова, адм. Серебрякова и генерала Рашпиля не может не иметь также больших результатов.

42

Тифлис, 22 марта 1952 г.

Любезный Алексей Петрович, от тебя в первый раз слышу я о юбилее тысячелетия России: все наши историки назначают на то 1862 год. Но вчера я читал в «Кавказском вестнике» статью, доказывающую, что это расчисление было ошибочное и что эта любопытная эпоха точно в текущем 1852 году. Теперь, говорят, другие ученые и об этом спорят, и весьма легко спорить о вещах, о которых ничего верного не знают; но как скоро есть о том спор, то лучше выиграть десять лет и объявить именным указом, что тысячелетие великой Империи должно быть признано и праздновано в 1852 году.

43

Тифлис, 2-е апреля 1852 г.

Христос Воскрес!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии