Воронка

Седов нащупал ручку дверцы и уже собрался выбраться из машины прочь, когда «муж» с неожиданной силой ухватился за его плечо. Он выглядел ошарашенным.

— Постойте, — попросил он своего несостоявшегося убийцу, — подождите! Раз уж вы оказались втянутым во все эти… дела, так давайте хоть поговорим по-человечески!

— Мне пора домой, — суховато отреагировал Паша. «Втянутым» он себя не считал, и «дела» его не интересовали.

— Но на каких уловках вы поймали мою жену? — Собеседник все держал локоть Седова. Казалось, теперь ему просто интересны подробности «заказа» на самого себя.

— Вообще-то я ожидал увидеть здесь совсем другого человека, — задумчиво произнес Паша. Если перед ним не тот аферист, что с Никой в паре «работает», то поговорить, видимо, надо. — И объясняться с ним не собирался, только предупредить. Но вы, как мне кажется, человек другой категории. Я точно знаю, что она разводит людей на деньги. Это вам известно? — Муж аферистки только пожал плечами, выражая недоумение. — Теперь я понимаю всю композицию, составленную вашей женой: темная улица, вы в свете фар, но спиной ко мне, возитесь с замком… Я, по сценарию, влюблен в вашу жену и очень внушаем, — тут Паша покосился на толстяка, опасаясь какой-нибудь эдакой собственнической реакции. Никак не оправдав ожидания Седова, тот лишь молча слушал. — От такого деградировавшего алкаша, каковым я являюсь, требовалось лишь навести оптический прицел вам между лопаток и нажать на спусковой крючок. Потом бы меня поймали и посадили, а вас бы Вероника оплакала, не сомневайтесь!

— А почему вы решились предупредить меня? Или того человека, который, как вы говорите, играл мою роль… А как он выглядел, интересно?

— Он был повыше вас, худой. Волосы светлее. Артистичный такой, будто привык на публику работать.

— Спасибо вам, — тихо произнес неотстрелянный муж. — Вы поступили как порядочный человек. И спасибо, что в милицию не пошли. Не хотелось бы, чтобы люди узнали. А сейчас Ника где?

— Сказала, что у подруги. Алиби обеспечивает. Кстати, у вас дома когда-нибудь хранилась винтовка?

— Оружия не держу.

— Еще одна ложь…

Мужчины сидели в остывающем салоне, где пахло кожей и, едва заметно, бензином. Между ними что-то уже сложилось, какое-то невысказанное понимание, нечто союзническое. Совершенно не склонный, в обычной обстановке, к патетике Седов даже ощутил совсем легкое, но явное удовлетворение от сделанного. Получалось, что он спас жизнь человеку, да еще незнакомому, а это выглядело благородно, как ни крути!

— Меня зовут Роман, — с запозданием представился спасенный.

— Меня — Павел, — ответил Седов, пожимая протянутую руку. Они еще немного помолчали, а потом Роман нерешительно кашлянул и проговорил, закончив фразу неопределенным, но понятным жестом:

— Думаю, я вам должен?…

— Нет! — встрепенулся Паша. «Господи, да он думает, что я жду денег! Вот черт!» — Я пойду!

Но Роман снова задержал Пашу:

— Постойте, в таком случае, я тоже хочу вам кое-что сказать. Понимаете, Ника права! Я понимаю и жалею ее, но место ей в больнице…

Седов, услышав столь неожиданное заявление, с недоумением уставился на него, оставив попытку выскочить из машины. Роман немного виновато улыбнулся и продолжил свои излияния. Получилась целая исповедь, но Седов в тот вечер об этом не пожалел.

— Понимаете, я на самом деле хотел поместить жену в лечебное учреждение и оградить сына от встреч с ней. Вы уже заметили, что она все время лжет… Но проблема намного глубже, чем это может представиться. Про то, что она людей обманывает и деньги с этого имеет, я не знал, но кое о чем догадывался. У нее же первый муж аферист был махровый. Он погиб еще до нашей встречи. В машине взорвался.

— Сам взорвался? — полюбопытствовал Пашка.

— Нет, наверное. — Толстяк развел пухлые ладони: — Вообще, я не в курсе. Ника про этого своего первого мужа не любила говорить. Кажется, нажил себе врагов среди каких-то сатанистов и потом они его прикончили.

— Ясно, — кивнул Седов. Он сделал только один вывод из сказанного: у Ники жизненный опыт на аферы весьма богатый.

Роман, тем временем, рассказывал:

— Это несколько лет назад началось… Раньше жили нормально, любили друг друга, сына растили, радовались. А потом стала Ника какая-то странная, вроде как шалая: глаза прячет, анекдоты некстати рассказывает, будто отвлечь пытается, мозги пудрит. Стала пропадать на целый день, на вечер, на ночь. То забудет сына из садика забрать, то говорит, будто с подругой едет на выходные в Курортный, а подруга и знать об этом не знает! Я спрашиваю, где была, а она плетет черт знает что. Потом, когда я все узнал, понял — ее лечить надо, а тогда злился, скандалил, ночевать не приходил. Ну, конечно же, я думал, будто любовник у нее… Ах, лучше бы любовник!

Тут Пашка невнятно гукнул, что обозначало… Но это уже было все равно.

— И тогда я стал за ней следить, — Роман вздохнул и взлохматил пухлой пятерней густой черный чуб. — Подумывал профессионала нанять, но было слишком стыдно, что хоть кто-то посторонний узнает. Ненавижу, когда чужие люди копаются в моем грязном белье…

Невольно Седов перебил его: