Вороний закат

Генерал принялась отдавать приказы: установить отводчики влаги, найти приличный дом под пороховой склад, определить участок под нужники, обезопасить периметр, согнать в одно место животных. Вестовые разбежались с привычной расторопностью. Их плащи из промасленной парусины выдерживали лишь легкий дождь, да и то недолгое время. Упали первые капли, зашипели, обжигая кожу.

– Всем искать укрытие! – заорал я.

Впрочем, мог бы и не орать. Солдаты – сами не дураки, они видели, что сделал дождь с их товарищами. Валия, Малдон и я нырнули в дверь, наполовину перекрытую оплавившимся камнем. Комната за ней тоже оплавилась, потолок свисал почти до пола. За годы в углы нанесло песка и пыли, но три скелета остались практически целыми. Среди останков лежали клочья одежды, пряжки от ремней, оловянные пуговицы.

– Что за склеп? – буркнул Малдон.

– Наверное, этот дом использовали как госпиталь, – предположил я.

– И, уходя, бросили раненых? – спросила Валия.

Я опустился на колени подле скелета, подобрал карманные бронзовые часы. Похоже, они давно остановились. На улице колотил по камням, шипел черный дождь.

– Мы оставляли только мертвых, – ответил я. – Те, кого из-за ранений нельзя было перемещать, получили быструю смерть от рук своих офицеров. Драджи стояли на пороге. Быстрый удар ножа – намного лучше, чем оказаться в их власти. Никто не хочет сделаться драджем или получить психочервей.

Я провел пальцами по черепу. Может, я и знал этого солдата, смеялся с ним, делил выпивку. Гребаная война.

Мы расположились подальше от двери, рядом с обломками прошлого, под самым обвисшим потолком, и молчали до тех пор, пока не иссякло небо.

– Что будешь делать, Галхэрроу? – осведомился Венцер.

Мы сидели вдвоем, друг напротив друга. Я перекидывал из руки в руку то ли камень, то ли фалангу пальца. Поди в темноте разбери.

– Когда?

– Когда придется что-то делать. Когда будет готово оружие Вороньей лапы. Когда соберут и сплетут силы лун и возникнет новый способ уничтожить мир.

– Я сделаю то, что должен.

– То, что должен, или то, чего хочешь? – спросил Железный козел.

Голова маршала свисала набок, сломанная шея не держала ее. Зубы были стертыми, многих из них не хватало. Но глаза оставались яркими, живыми.

– Знаешь, «должен» и «хочу» – порой одно и то же, – медленно произнес я.

Голова Венцера качнулась вперед, уперлась подбородком в грудь. Маршал приподнял ее обеими руками.

– Черные крылья, черные крылья, куда вы унесли капитанов? И что случилось с ними? Кто убил Линетт, Клауна, Йосафа и Василова? Где Сильпур, боевой пес хозяина? Почему его нет здесь? Он бы сражался получше многих.

– Я сделал то, что должен был сделать.

– Но как они отнеслись бы к твоему выбору? – поинтересовался маршал.

– Воспротивились бы ему. У них не хватило бы сил совершить то, что нужно. Не знаю, как умерли Линетт и Йосаф, но в последний момент они бы сломались. Мне не жаль их. Я не доверяю никому, кроме себя. И решение, в конце концов, будет только моим.

– А новый вороненок, Амайра? Ты заставил графа рассказать ей о вашем маленьком заговоре. Но что она сделает, когда станет очевидным твое предательство? Кому сохранит верность?

– Это не твое дело, – буркнул я.

– А ты сам? – спросил маршал. – Есть у тебя сила?

– Пока нет. Но, сэр, вскоре я наберусь ее. Уж поверьте.

Дождь покалечил двоих. Болваны выскочили, чтобы спрятать припасы, понадеялись на свои плащи. Теперь оба несчастных бились в конвульсиях, одержимые чужой памятью – памятью Нолла. Дикий визг был слышен за два квартала. Я присматривал за выгрузкой деталей станка, сделанных из толстого железа, причудливо обвитых серебряной и золотой проволокой. Линзы, основательно упакованные, весили столько, что их не поднял бы и самый крепкий мужчина. Потому заняться ими приказали Мраморной страже.

Фургон, который вез сердце демона, выглядел печально. Доски искривились, почернели. Сучки на них стали похожи на разинутые в немом крике пасти. Тянувших фургон волов меняли каждые два дня, но задние ноги и крупы у животных все равно пострадали. Шерсть вылезла, кожа покрылась большими желтыми нарывами. Сердце демона действовало и сквозь свинцовые панели ящика.

Я подошел к фургону и увидел по другую его сторону Норта, опирающегося на копье с нефритовым острием. Рядом стоял Первый и смотрел на груз.

– Если хотите отнести наверх – милости просим, – заметил я. – Лично меня не тянет лишний раз приближаться к чертовой штуке.

Глаза – одни, прикрытые темными стеклами, и вторые, кроваво красные, глядели без особого интереса. А ведь в ближайшие дни наши дорожки разойдутся. Мне наверняка придется драться с обоими прислужниками Безымянных.

Норт хмыкнул и лениво побрел прочь. Он явно не собирался таскать тяжести. Сундук был невелик, но весил не по размеру. А подъем ожидался долгий.

Первый оторвал взгляд от сундука, уставился на меня. Хм. Мраморные стражи равнодушны ко всему, если только не учуют кровь. Но в глазах Первого мелькало странное. Не знай я, что Мраморным чужды человеческие эмоции, решил бы, будто Первый радуется.