Вороний закат

Мы немного посидели молча, затем я пошел в дом, выковырял цигарку из щели между половицами, раскурил ее от плиты, съел мясо из супа, вышел наружу и устроился рядом с кашляющим и хрипящим телом Нолла.

– Ты умираешь? – поинтересовался я.

– Это тело… оно знавало и лучшие дни…

– Ты понимаешь, что я имею в виду. Не это тело, а настоящий Нолл – где бы он, мать твою, ни был.

– Мы все приходим и уходим. Некоторые приходят надолго. Даже очень…

Он закашлялся. Казалось, в его груди, в пустоте, ребра бьются друг о друга. Хотя, может, так оно и было.

– Ты боишься? – спросил я.

Нолл прищурился, посмотрел на меня. В налитых кровью глазах заплескалась ярость – чужая, древняя, сжигающая дотла. Жалкий смертный посмел спросить бога о его божественной смерти. Но теперь Нолл уж точно умирал. Я никогда не видел его таким.

– Могу уйти, оставить тебя одного.

Нолл уставился на меня, затем опустил взгляд, отвернулся – смущенный, разозленный. Испуганный.

– Не надо, – попросил он.

Я докурил и швырнул окурок на песок. Дым медленно клубился в душном воздухе, не хотел подниматься.

– Сейчас хоть что-нибудь может остановить Акрадия?

– У Вороньей лапы есть план, но сработает ли он, не знают даже святые духи.

Нолл глянул на расколотое небо, на разбегающуюся во все стороны паутину трещин, сияющих раскаленной бронзой.

– Но если и сработает… знаешь, Галхэрроу, мне тревожно за этот мир. Я долго жил в нем. И теперь ухожу. Но, надеюсь, мир побудет еще немного.

– А он стоит того? – буркнул я, не подумав.

Как-то вырвалось само собой.

– Ну да, тут холодно и одиноко, – согласился Нолл. – Но ты почему-то прячешься шесть лет в Мороке. Кого-то ты, кажется, даже любил. Можешь сколько угодно изображать старого прожженного циника, но я-то знаю, какая ты мягкотелая сопля и чего добиваешься. Воронья лапа не знает, а я знаю.

Меня взяла ярость. Вот же подыхающее дерьмо! Куда ж ты, сволочь, лезешь? Ну погоди, один тычок железом, и …

Нет, разожми пальцы. Убивать умирающего, да еще Нолла… м-да. Как-то отвыкаешь со временем терпеть такое.

– Ты ничего не понимаешь, – процедил я.

– Мне известна цель Дантри Танза, – небрежно отметил Нолл. – Я разузнал, что он исследовал для тебя и зачем ты поручил ему уничтожать мануфактуры фоса. Потихоньку я реконструировал твой план. Конечно, план совершенно безумный, но оттого и гениальный. Танза мог бы стать знаменитейшим ученым во всех княжествах, если бы, разумеется, все князья Дортмарка не хотели поймать и повесить его. Дерзкий план, да.

– А он сработает? – уточнил я.

– Ни в коем случае. С чего бы? Даже начинать не имеет смысла, – заверил Нолл и, влажно всхлипывая, рассмеялся.

– А, так ты желаешь мне удачи.

– Знаешь, я очень долго не был человеком и уже с трудом представляю, как и что у вас происходит. Может, потому считаю: в нынешней игре ставить на человечность правильнее всего. Ты можешь сделаться наковальней, но если не останешься человеком…

В этом весь Нолл. Загадки, полуправда. Чего еще ожидать от него?

Нолл перестал хрипеть. Полежал совсем тихо, затем широко открыл глаза. Рука метнулась – схватить меня за запястье, но пальцы не смогли прикоснуться к моей коже, будто уткнулись в прозрачную стену. Магия наших тел не хотела соединяться.

– Оружие Вороньей лапы – наш последний шанс выжить. Но я бы не доверял твоему хозяину, – прошипел Нолл.

Он вдруг словно проткнул меня взглядом – попал в самое сердце и прочел все, что там пряталось.

– Оружие, хм, – смущенно буркнул я и отвернулся. – Гляди, вот они, последствия опыта Вороньей лапы по части оружия. А еще есть кучи кратеров – последствия твоего опыта по той же части. И чем кончится на этот раз?

Нолл не ответил. Воздух с хрипом и свистом выходил из его легких.

– Что с тобой случилось? – спросил я.

– Галхэрроу, дождь все помнит. У дождя и узнай, – просипел Нолл.

Его тело внезапно обмякло, словно жизнь в один момент вытекла из него. Осталась пустая вялая марионетка, покинутая кукловодом. Да уж, подходящий образ для нашего Нолла.

Я натянул одеяло ему на голову. Труп придется сжечь. Неразумно оставлять тело Безымянного тварям Морока.

Потом я встал, расправил плечи. Ворон зовет, время откликаться на зов.

Слишком долго я бродил по пустыне. Пора возвращаться к людям.

Глава 4

Люди – существа исполинской духовной мощи. Они не только приспосабливаются ко всему, но и умеют на этом зарабатывать.

Город, который не должен был существовать, угнездился между станциями Четыре-Четыре и Четыре-Пять. Летом с востока шел теплый воздух, и в городе воняло Мороком. Зимой все обрастало зеленоватым льдом. С годами Морок подползал ближе. Если бы жители города имели хоть толику здравого смысла, они бы поспешили откочевать на запад и поискать место получше. Но времена повсюду наступили нелегкие, и здешний люд приспособился. Здешний люд вообще был особой породы.

Я подъехал по торговой дороге с запада, чтобы не подумали, будто я появился из Морока. Два десятка домишек, окруженных палисадом, без прочих укреплений, – вот и весь Фортуна-таун. Официально его не существовало.