Воронята

Затем — это случилось неожиданно — машина заглохла. Это был роскошный зверь, внезапно раненный, издававший оглушительный рев под умирающие спазмы двигателя. С пассажирского сиденья, Ронан начал бранить Адама. Это была длинная, отборная брань, включавшая в себя все возможные запретные слова, зачастую сплетенные друг с другом. Адам, раскаивающимся грешником сидел, уставившись в свое колено, и отрешенно размышлял над тем, что брань Ронана несла в себе некую музыкальность, выраженная в аккуратной и красивой меткости фраз, поэзии в черных красках. Обыденная речь Ронана звучала куда грубее.

Ронан закончил фразой:

— Клянусь… Периш, будь поосторожней, это не Хонда Цивик твоей матери семьдесят первого года выпуска.

Адам поднял голову и сказал:

— Цивики собираются только с семьдесят третьего года.

Далее последовала вспышка ярости с пассажирского кресла, но перед тем, как Ронан был на грани нанесения удара, послышался мягкий зов Гэнси:

— Джейн! Я уж думал, ты не покажешься. Ронан учит Адама премудростям ручной трансмиссии.

Блу, с всклокоченными от ветра волосами, сунула голову в водительское окно. Ее присутствие сопровождалось ароматом диких цветов. Пока Адам заносил этот запах в виртуальный список вещей, делающих Блу неотразимой, она весело произнесла:

— Похоже, дело продвигается. Это ведь действительно так?

Вместо ответа, Ронан выбрался из машины и хлопнул дверью.

Возле Блу появился Ноа. Он выглядел радостным и преданным, как Лабрадорский ретривер. Ноа уже решил, что он сделает все ради Блу — факт, который был бы очень болезненным для Адама, будь это не Ноа, а кто-нибудь другой.

Блу разрешила Ноа пригладить ее растрепанные волосы — что Адам сделал бы с превеликим удовольствием, если бы не чувствовал, что от него это действие будет рассмотрено под совершенно другим углом.

— Ладно, пора идти, — произнес Гэнси. Он вел себя театрально, открывая свой журнал и сверяясь с часами, ожидая, пока кто-нибудь не спросит его куда идти.

Адам спросил через боковое окно машины:

— Куда на этот раз?

Гэнси подобрал с земли рюкзак.

— В лес.

Блу с Адамом удивленно переглянулись.

— Время — деньги, — высокомерно сказал Гэнси, проходя мимо них к Камаро.

Блу отскочила назад, когда Адам с трудом выбрался с водительского сидения БМВ. Она прошипела ему:

— Ты это знал?

— Вообще без понятия.

— Мы должны будем обернуться за три часа, — предупредил Ронан. — Я только что накормил Чейнсо, но потом её вновь надо будет покормить.

— Вот, — ответил Гэнси, — именно поэтому я не хочу заводить с тобой детей.

Они все набились в машину, рассевшись поудобнее, забравшись в Камаро, хотя логика подсказывала, взять вместо Свиньи БМВ. Ронан с Гэнси по-быстрому устроили потасовку из-за его ключей (выиграл Гэнси, как он выигрывал всё и вся). Адам, Блу и Ноа, именно в таком порядке забрались на крошечное сидение. Ноа сжался в машине у дверцы, стараясь никоим образом не задеть Блу. Адам же как-то не особо об этом волновался. С первых же десяти минут в первый же день, Адам вел себя вежливо, но сразу же стало ясно, что Блу не возражала против того, что его нога соприкоснулась с её.

Адама это устраивало.

Все было точно так же как и раньше, но по какой-то причине, сердце Адама отчаянно колотилось. Новые весенние листья, распускающиеся на деревьях, которые трепал внезапный порыв холодного ветра, суетливо дергались над пустырем. Он видел, сквозь вязанный жакет Блу, что её кожа вся покрылась мурашками. Она потянулась, чтобы взять его и Ноа под руки и укрывшись обоими рукавами их рубашек, словно одеялами.

— Впрочем, Ноа, ты всегда мерзнешь, — заметила она.

— Не без этого, — безрадостно ответил он.

Адам не очень понимал, что же для Блу важнее — подружиться с мальчиками, или добиться, чтобы они все стали близкими друзьями. Адаму казалось, что подобный круговой путь построения взаимоотношений требовал здоровое количество уверенности по отношению к себе. И было так странно, будто бы по мановению палочки стерлось понимание того, что они когда то охотились за Глендовером без нее.

Прижавшись своим плечом к плечу Блу, поверх которого был накинут вязанный жилет, Адам подался вперед, склонившись между двумя передними сидениями и спросил:

— Гэнси, а нельзя ли включить отопление?

— Если заведется.

Ключи в зажигании, чтобы завести двигатель, поворачивали снова и снова, и снова. Адам уже настолько замерз, что у него начали постукивать зубы, хотя не сказать, что температура была такой уж низкой. Он замерз изнутри. Он заявил:

— Бензин. Подлейте бензина.

— Бензина полно.

Правая нога Ронана ударила Гэнси внизу, а его ладонь шибанула по колену Гэнси. Двигатель тут же взвыл высоким и раскатистым урчанием. Гэнси сухо поблагодарил Ронана за оказанную помощь.

— Твое сердце, — прошептала Блу на ухо Адаму. — Я чувствую, как его биение отдается в твоей руке. Ты нервничаешь?

— Разве что слегка, — ответил он. — Я просто не знаю, куда мы направляемся.