Воронята

Из всех школ-интернатов, где довелось поучиться Гэнси, а он посетил многие за свои четыре года скитальческой жизни, еще не достигнув совершеннолетия, академия Аглионбай была у его отца в фаворитах. Учеба в которой подразумевала, что большая вероятность того, что своё студенчество юноша проведет в Лиге Плюща. Или в Сенате[17]. Однако, это так же означало, что для Гэнси здесь было учиться труднее, чем в любой другой школе. Еще до Генриетты, он сделал своей основной деятельностью поиск Глендовера, и школа отошла на второй план. Гэнси был достаточно умен, и он бы мог достаточно хорошо учиться, если бы ни на что не отвлекался, так что это не было бы проблемой, если бы он не пропускал занятия и не ставил выполнение домашней работы в конец списка дел на день. Но в Аглионбае не было учеников с низкой успеваемостью. Если бы его оценки упали ниже четверок, его бы просто вышибли и все дела. А Дик Гэнси II дал понять своему сыну, что если он не сможет осилить эту частную школу, то будет сильно урезан в удовлетворении его прихотей.

Сказал он, однако, это так деликатно и как бы между прочим, за тарелкой феттучини.

Гэнси не мог пропускать занятия. Тем более, после того, как он пропустил их накануне.

Он почувствовал, как из его легких выползает старый страх.

«Спокойно, без паники. Ты ошибся на счет Ронана прошлой ночью. Так что прекрати. Смерть не так близка, как тебе кажется».

Подавленный Гэнси попытался еще раз звякнуть Адаму на домашний. Ничего. Он должен идти. Должно быть, Адам уже рассекал на велике, ему ведь нужно работать, у него должно быть по горло поручений и ему некогда и он забыл сказать ему. Изрытая колеями дорога района была всё еще пуста.

«Ну же, Адам».

Вытерев ладони о свои брюки, он положил руки на руль и направился в школу.

У Гэнси не было возможности увидится с Адамом, если тот всё-таки пришел в Аглионбай, до третьего урока, когда у них обоих был урок латыни. Это был единственный урок, который Ронан, как ни странно, никогда не пропускал. Он не получал никакого удовольствия изучения латыни, но настырно ходил, как будто от этого зависела его жизнь. Прямо позади него сидел Адам, выдающийся ученик Аглионбая, как и во всех остальных предметах, что он выбрал. Как и Ронан, Адам упорно занимался, потому что его будущая жизнь действительно зависела только от него.

В свою очередь, Гэнси предпочитал французский. Хелен он рассказывал, что язык ему нужен лишь для того, чтобы читать меню, но на самом деле, просто французский ему легче давался, да и их мама на нем немного говорила. Первоначально он смирился с выбором латыни из-за того, что ему нужно было переводить исторические тексты для поиска Глендовера, но познания Ронана в языке давно обскакали его собственные.

Занятие по латыни проводились в доме Борден[18], небольшой каркасный дом на другой стороне университетского городка Аглионбая от Валлийского зала, главного здания академии. Когда Гэнси торопливо зашагал через лужайку, появился Ронан, стукнув Гэнси в руку. Его глаза выглядели так, будто он не спал несколько дней.

Ронан спросил сдавленным голосом:

— Где Периш?

— Он сегодня не поехал со мной, — сказал Гэнси, настроение его портилось.

У Ронана с Адамом был совместный второй урок.

— Ты его еще не видел?

— Он не был на занятиях.

Позади Гэнси, кто-то ударил его по лопатке и сказал:

— Старина Гэнси! — и посмеивались, поспешили дальше.

Гэнси без энтузиазма поднял три пальца, сигнал команды по гребле.

— Я уже устал названивать ему домой, — сказал он.

На что Ронан ответил:

— Ну так, Бедняжке, нужен сотовый.

Несколькими месяцами ранее, Гэнси предложил Адаму купить ему сотовый, и, таким образом, был запущен самое затяжное воинственное молчание, неделя тишины, которая была нарушена только тогда, когда Ронан сделал нечто еще более оскорбительное, чем любой из этой четверки мог сотворить.

— Линч!

Гэнси посмотрел в направлении, откуда послышался голос; Ронан и бровью не повел. Обладатель голоса был уже на полпути через лужайку, но сложно было определить кто это по англионбаевской школьной форме.

— Линч! — снова крикнул голос. — Я тебя на хрен урою!

Ронан все еще не поднимал глаз. Он поправил ремень на плече и продолжил движение по лужайке.

— О чем это он? — потребовал Гэнси.

— Некоторые люди не умеют проигрывать, — ответил Ронан.

— Это был Кавински? Не говори, что ты снова участвовал в гонках.

— Тогда не спрашивай.

Гэнси рассматривал вопрос о том, чтобы установить для Ронана комендантский час. Или ему бросить греблю, чтобы проводить больше времени с ним по пятницам — он знал, что именно тогда Ронан находит проблемы с БМВ. Возможно, он бы смог убедить Ронана…

Ронан снова поправил ремень от сумки на плече, и на этот раз Гэнси внимательнее рассмотрел ее. Сумка была явно больше обычного, и он обращался с ней бережнее, как будто она могла расплескаться.

Гэнси спросил:

— Почему ты таскаешься с этой сумкой? О Боже, у тебя там птица, не так ли.