Воронята

— Посмотри, что ты натворил, свихнувшийся сукин сын! — орал Ронан Адаму, чей пристальный взгляд был резок и обеспокоен, пока он стоял в пентаграмме.

Блу задавалась вопросом, прекратится ли это?

Землетрясение было таким шокирующим, таким неправильным, что казалось невозможным поверить, будто мир, в сущности, был поврежден и никогда не станет прежним.

Пока земля перемещалась и стонала вокруг них, Велк шатался на своих ногах с пистолетом в руке. Это была более черная и уродливая вещь, чем казалось ранее, из мира, где смерть была несправедливой и мгновенна.

Велк смог сохранить равновесие. Дробление скал стало замедляться, хотя все еще продолжало наклоняться, как дом веселья.

— Ты бы знал, что делать с силой? — огрызнулся он на Адама. — Какая растрата. Какая гребанная растрата.

Велк направил пистолет на Адама и, не церемонясь, нажал на курок.

Вокруг них мир успокоился. Листва дрожала, и вода немного выплескивалась из берегов водоема, но в остальном земля затихла.

Блу закричала.

Каждая пара глаз смотрела на Адама, который оставался стоять в центре пентаграммы. На его лице отразилось замешательство. Он пристально разглядывал свою грудь, руки. Следов на нем не было.

Велк не промахнулся, но и Адама не подстрелил, каким-то образом это произошло одновременно.

Лицо Гэнси выражало сокрушительную печаль, когда он смотрел на Адама. Это была первая подсказка, полученная Блу, о том, что, по сути что-то изменилось, безвозвратно преобразовалось. Если и не в отношении мира, то в отношении Энергетического пузыря. И если не в отношении Пузыря, то в отношении Адама.

— Почему? — Гэнси спрашивал Адама. — Я был настолько ужасен?

Адам сказал:

— Дело никогда не было в тебе.

— Но, Адам, — подала голос Блу, — что ты сделал?

— То, что требовалось сделать, — ответил он.

В нескольких шагах от них Велк издал странный звук. Когда его пуля не ранила Адама, он бросил оружие рядом, проигравший, как ребенок в игре в притворялки.

— Думаю, тебе следует вернуть его мне, — обратился Адам к Велку. Его немного трясло. — Не думаю, что Энергетический пузырь хочет, чтобы он был у тебя. Если не отдашь, кажется, он заберет его.

Внезапно зашипели деревья, будто их потревожил бриз, хотя никакой ветер не коснулся кожи Блу. Лица Адама и Ронана выражали потрясение, и спустя мгновение Блу поняла, что это было не шипение, это были голоса. Деревья разговаривали, и теперь она тоже могла их слышать.

— Прячьтесь! — заорал Ронан.

Раздался другой звук, похожий на шелест, только растворился очень быстро в более конкретный шум. Это был звук чего-то массивного, движущегося сквозь деревья, ломая ветки и растаптывая подлесок.

Блу крикнула.

— Что-то надвигается!

Она схватила Ронана и Гэнси, поймав обоих за рукава. Всего несколько метров за ними была неровная пасть впалого дерева видений, и именно туда она их затащила. За мгновение до того, как магия дерева их поглотила, они успели увидеть, что их атаковало — огромное колыхающееся стадо чудовищ с белыми рогами, шерсть сверкала, как снег, покрытый коркой льда, фырканье и крики заполнили воздух. Они были плечо к плечу, возбужденные и безрассудные. Когда они откинули головы назад, Блу увидела, что они каким-то образом напоминали ворона, высеченного на холме, словно скульптура собаки, которую она держала, странную и запутанную. Грохот их прижатых тел сотрясал землю подобно новому землетрясению. Стадо, фыркая, стало разделяться вокруг отмеченного пентаграммой круга.

Около нее Ронан мягко выдохнул ругательство, а Гэнси вжался в теплую кору дерева, отвернувшись от них, будто смотреть на них было невыносимо.

Дерево втянуло их в видение.

В этом видении ночь смазывала украшенные драгоценными камнями отражения на влажном, источающем пар тротуаре, стоп-сигналы превращались из зеленых в красные. Камаро стоял на обочине, Блу на месте водителя. Все пропиталось запахом бензина. Она мельком увидела рубашку с воротником на пассажирском сидении, это был Гэнси. Он склонился над рычагом переключения передач к ней, проводя пальцами по тому месту, где открылась ее ключица. Его дыхание было горячим на ее шее.

«Гэнси» предупредила она, но она чувствовала себя слабой и опасной.

«Я просто хочу притвориться» сказал Гэнси, слова обволакивали ее кожу. «Я хочу притвориться, что могу».

Блу в видении закрыла глаза.

«Может быть, будет не больно, если я тебя поцелую», предположил он. «Может, это только если ты поцелуешь меня…»

В дереве Блу наткнулась на что-то сзади, выпрыгивая из видения. Ей хватило времени увидеть Гэнси — настоящего Гэнси — с широко открытыми глазами, когда он оттолкнул ее и вылетел из дерева.

47

Гэнси только позволил себе запутанный момент видения — его пальцы каким-то образом касались лица Блу — и затем он бросился из дерева, оттолкнув настоящую Блу с дороги. Ему нужно было увидеть, что стало с Адамом, хотя в сердце он чувствовал страшное предостережение, как будто он уже знал, что увидит.