Воронята

Но в этот раз у скопища почтовых ящиков не оказалось никого. Только пустота, обширная пустота. Эта часть долины в отличие от местности по другую сторону Генриетты представляла собой тянувшуюся до самого горизонта плоскую равнину, и в этих полях почему-то всегда было значительно суше, чем во всей остальной долине, и цвета были более блеклыми, словно сюда не заглядывали не только крупные дороги, но даже дожди. Даже в восемь утра здесь не было ни одной тени.

Уставившись на высохшую, как камень, грунтовую дорогу, Ганси набрал номер домашнего телефона Адама, но в трубке раздавались безответные гудки. Судя по часам, у него оставалось 18 минут, 15 из которых должна была занять дорога до школы.

Он ждал. Мотор Свина работал на холостых оборотах, заставляя машину дергаться. Ганси смотрел на вибрирующую ручку коробки передач. Ногам было жарко от близости двигателя V-8. В салоне ощутимо пованивало бензином.

Он позвонил в «Завод Монмут». Ответил Ноа; судя по голосу, он уже проснулся.

— Ноа, — повысив голос, чтобы его было слышно сквозь шум мотора, сказал Ганси. Из-за Ноа он вчера забыл в «Нино» свою тетрадь, и ее отсутствие почему-то сильно тревожило его. — Ты не помнишь, Адам ничего не говорил: есть у него сегодня работа после школы или нет?

В те дни, когда у Адама была работа, он часто ездил в школу на велосипеде, а потом отправлялся на нем, куда ему было нужно.

Ноа промычал что-то отрицательное.

16 минут до начала урока.

— Перезвони мне, если он будет звонить, — сказал Ганси.

— Меня здесь не будет, — ответил Ноа. — Я уже ухожу.

Ганси нажал отключение и снова безуспешно набрал домашний телефон. Могло быть и так, что дома находилась мать Адама, но просто не хотела брать трубку, однако у него совершенно не было времени ехать туда и разбираться, так ли это на самом деле.

Он не мог пропускать занятия.

Ганси швырнул телефон на пассажирское сиденье.

— Адам, ну где ты?

Из всех закрытых учебных заведений, в которых Ганси довелось учиться (а их было не так уж мало), его отцу больше всего нравилась Академия Эглайонби — по той причине, что ее выпускники имели больше всего шансов поступить в университеты Лиги Плюща. Или попасть в Сенат. Это также означало, что здесь к ученикам предъявляли самые высокие требования. До того, как переехать в Генриетту, поиски Глендура были основным занятием Ганси, а школа оставалась, с большим отрывом, на втором месте. Ганси был достаточно сообразителен и что-что, а учиться умел хорошо, так что ему не мешали ни прогулы, ни то, что домашние занятия ютились на самых последних местах в списке его насущных дел. Но в Эглайонби не существовало неудовлетворительных оценок. Ученика, у которого выходила средняя «В», попросту вышибали вон. И Дик Ганси II ясно дал понять сыну, что если тот не удержится в этой школе, Ганси-старший вычеркнет его из завещания.

Впрочем, он сказал это, мило улыбаясь, над тарелкой с фетучини.

Ганси не мог позволить себе прогулов. Тем более два дня подряд. А, похоже, шло именно к этому. Оставалось 14 минут, ехать до школы — 15, и Адама нет на месте.

Он почувствовал, как из легких медленно сочится знакомый страх.

Без паники! Минувшей ночью ты уже ошибся насчет Ронана. Кончай это дело. Смерть совсем не так близка, как ты думаешь.

Упав духом, Ганси еще раз набрал домашний телефон. Тщетно. Пора было ехать. Адам, наверное, уехал на велосипеде, наверное, у него есть работа на сегодня, нужно сбегать по каким-то поручениям, о которых он забыл предупредить. На укатанной дорожке, ведущей к дому, по-прежнему не было ни души.

Адам, ну где ты?!

Ганси вытер ладони о штаны, взялся за рулевое колесо и погнал машину к школе.

До третьего урока — у Ганси и Адама это был латинский язык — Ганси не имел возможности узнать, попал ли его друг в школу. Как ни удивительно, Ронан никогда не прогуливал латынь. По этому предмету он был лучшим в классе. Он учился без увлечения, но и без устали, как будто от этого зависела его жизнь. Следующим за ним в списке успеваемости шел Адам, звезда Эглайонби, занимавший первое место по успеваемости по всем остальным предметам, которые изучал. Как и Ронан, Адам учился очень старательно, потому что от этого напрямую зависела вся его будущая жизнь.

Что касается Ганси, то он предпочитал французский. Он как-то сказал Хелен, что не видит смысла изучать язык, на котором даже меню не прочтешь, хотя на самом деле причина была в том, что французский давался ему легче: его мать немного говорила на нем. Правда, сначала он тоже записался на латынь, чтобы переводить исторические тексты, связанные с Глендуром, для своих исследований, но благодаря успехам Ронана в этом языке занятия латынью для него утратили необходимость.

Уроки латыни проходили в Борден-хаузе, небольшом фахверковом доме, находившемся в кампусе Эглайонби на противоположном краю от Велч-холла, главного учебного здания. Ганси торопливо шагал по дорожке, пересекавшей большой газон, когда к нему подошел Ронан и хлопнул его по плечу. Взглянув Ронану в глаза, можно было бы подумать, что он не спал несколько дней.