Ворон. Осколки нас

— Ну да… — моргнула, не совсем понимая, к чему он клонит.

На стыке моего судорожного вдоха, и его свистящего выдоха повисла жуткая душераздирающая тишина. Не сразу дошло — я не дышу.

Наконец, Воронов кивнул.

Желваки проступили под заросшими щеками парня, кадык задвигался вверх-вниз, блестя от пота. На его лице внезапно отразилась такая пугающая эмоция… Смесь ярости, отчаяния и тоски. Какой-то щемящей беспредельной тоски.

Влив в себя остатки вина, Кирилл резко поднялся, и, как был в футболке и джинсах, вышел за дверь, долбанув ею с такой силой, что у меня зазвенело в ушах.

Продолжала сидеть на диване, нервно покручивая бутылку с морсом. Интуиция подсказывала, лучше сейчас его не трогать. Захочет — сам мне все расскажет. Если нам суждено быть вместе, пора научиться друг другу доверять.

— Ты хотела узнать, что это за место? — я вздрогнула от резкого голоса Кирилла, словно заточенным лезвием, вспарывающего затянувшуюся тишину.

Он вернулся.

— Да…

Приблизившись, Воронов потянул меня за щиколотки, заставив широко развести ноги, а сам нырнул между ними, прижимаясь холодной спиной к моей груди. Руки автоматически обвились вокруг его талии, несмело оглаживая продрогший живот.

— И про отца все еще интересно? — болезненным шепотом.

— Конечно… Но если не хочешь…

— Ш-ш… — повернув голову, Кирилл поднес палец к моим губам, — хочу. — Он перехватил мои ладони, одну из них водрузив как раз в том месте, где билось его горячее сердце.

Мы еще некоторое время молчали, наслаждаясь моментом такой особенной давно забытой близости. По крайней мере, я наслаждалась. Хотелось верить, он тоже…

— В свое время батя был не просто успешным бизнесменом. Увы, — еле слышно начал Кирилл. — Тогда наша семья жила в Питере. Отец стоял у руля процветающего строительного холдинга. С виду все выглядело законно, однако в ту пору в Санкт-Петербурге было почти нереально управлять крупным бизнесом, не прибегая к «определенным» схемам, — обреченно вздохнул.

— Батя не был каким-нибудь маргинальным бандюганом со стволом во внутреннем кармане пиджака, ты не думай! — хмыкнул. — Он башковитый мужик, два высших образования за плечами. Но при этом безбашенный. Несколько раз поступал по беспределу… И как-то попал в обойму… — со свистом выдохнул рассказчик.

— Именно такие и поднимались в средине девяностых. Однако после того как родились мы с Темычем, отец захотел соскочить. Мама очень просила… Как чувствовала — ничем хорошим эта бандитская канитель не закончится. — Вложив мои ладони в свои, Кирилл начал бережно пересчитывать мои пальчики.

— Он начал потихоньку отходить от разного рода дел. Купил участок в популярном в то время коттеджном поселке в Москве, затеял масштабную стройку. Я видел фотографии — реально возвели дворец в лучших традициях «новых русских»… Но нашей семье не суждено было здесь обосноваться… Незадолго до переезда из северной столицы, один из так называемых партнеров захотел отжать часть его бизнеса. Он подстроил аварию, в которой должна была погибнуть вся наша семья…

И снова вибрирующая в горле пауза. Тяжелая и мрачная. Я чувствовала, как мурашки с его ладоней перебегают на мои. У Кирилла дрожали руки.

— Кое-что пошло не так, и мы с братом чудом не сели в тот автомобиль. А вот мама села… Она погибла на месте. Один из проверенных людей, сориентировавшись в ситуации, предложил бате на время залечь на дно, а нас спрятать. Тот самый товарищ все эти годы продолжал работать на Венедиктова, параллельно снабжая необходимой информацией моего отца. Именно он и помог бате инсценировать свою смерть, наблюдая из-за бугра, как бывший друг стоит у руля общего бизнеса.

Коснувшись его запястья, я прижала подушечку большого пальца к беснующейся венке у Кирилла под кожей. Его пульс шкалил.

Я чувствовала, как непросто давались ему откровения. Еще тогда, пять лет назад, Воронов не спешил распахивать передо мной душу в вопросах, касающихся его семьи. Ну, а в нынешней ситуации, когда еще несколько дней назад мы, мягко скажем, недолюбливали друг друга…

Я не решалась как-то комментировать его рассказ, лишь крепко держала за руки. Или он меня? Мы не разрывали тактильный контакт. Прикосновения его шершавых пальцев к моей коже обостряли нашу нерушимую связь, зародившуюся еще в школе.

Знала, он просто чувствует мою поддержку…

— В тот день Артем сорвал меня, потому что у бати обострились проблемы с ногой. Осложнения из-за диабета. Им без моей помощи удалось засадить Венедиктова и еще с десяток его подельников за решетку. Собранного за эти годы компромата хватило бы на несколько пожизненных заключений. Батя планировал вернуться красиво, но здоровье подвело. И вместо того, чтобы отмечать его триумфальное возвращение, мы денно и нощно караулили возле дверей в реанимацию. После ампутации обеих стоп, папа впал в кому.

— Господи… — замерла, вслушиваясь в охрипшее дыхание Кирилла. — Как он… сейчас? — озвучила на полу вдохе.