Ворон (ЛП)

Он качает головой. Не знаю почему, но мне очень нравится нажимать на его больные точки. Наверное, это закончится, не так уж и хорошо.

— Есть еще одно, — говорит он, когда мы подъезжаем к клубу.

Я поворачиваюсь на своем сиденье и встречаю его напряженный взгляд, источающий сомнение. На этот раз он еще более настойчиво выстукивает ладонью себе по бедру, и следующие его слова красноречиво говорят мне, почему.

— Я бы предпочел не убивать тебя.

Вот оно. Реальность ситуации, в которой я нахожусь. Я прислушиваюсь к его предостережению. Просто киваю, и на этот раз на моем лице ни тени улыбки. Могу сказать по его тону, что он абсолютно серьезен.

— Не давай мне повода, Бабочка.

— И не собираюсь, — выдыхаю я. Очередная ложь.

Не говоря ни слова, он выходит из машины и провожает меня в здание клуба. Мы проходим прямо мимо вышибал в заднюю часть здания, где он указывает на другую девушку, разогревающуюся на сцене.

— Это Саша, — говорит он. — Она поможет тебе освоиться.

Я киваю и поворачиваюсь, чтобы идти, когда он крепко хватает меня за руку:

— Помни, что я сказал, Мак. Только аперитив.

ГЛАВА 8 МАККЕНЗИ

Саша — женственное воплощение природной красоты. Это миниатюрная девушка с мягкими изгибами и телом, от которого, я уверена, большинству мужчин трудно оторваться. У нее темные волосы, а глаза такие же, как у меня — голубые. Кроме того, она милая и мягкая, чем я похвастать не могу. Она немного напоминает мне Талию, и должна признать, похоже она самом деле очень приятный человек. Девушка выросла в Дорчестере, поэтому почти моя соседка. Что, несомненно, автоматически делает нас друзьями, так как мы заботимся о своих в этих частях Бостона.

За двадцать минут, которые провожу с ней, разминаясь, я узнаю, что ей двадцать три года, и она танцует последние два года. Она ничего не говорит о том, кто затащил ее в клуб, и не распространяется о своих страхах относительно работы на ирландскую мафию. Не то, чтобы я ожидала, что она сразу проболтается, но решила, что, возможно, если мы немного сойдемся, позднее она что-нибудь мне выложит.

А пока что, надеваю свою лучшую улыбку и стараюсь вести себя соответственно возрасту. Когда другие танцовщицы наводняют раздевалку, я быстро понимаю, что обстановочка здесь не такая уж дружелюбная, как могло показаться поначалу. Скарлетт предупредила меня, насколько велика конкуренция в этой отрасли, и что большинство клубов практически не отличаются от старшей школы. Между убийственными взглядами и ехидными комментариями, становится вполне очевидным, что на данный момент меня считают врагом номер один. Это никоим образом не способствует моим шансам вызнать какую-либо информацию от девочек, но я стараюсь не заморачиваться на этом. Моя главная забота — сблизиться с русскими. Мне нужно знать и не понаслышке, что происходит с женщинами, которые их развлекают.

Я и Саша поправляем макияж, пока другие девушки болтают вокруг нас. Когда высокая брюнетка с бронзовой кожей и статной фигурой начинает говорить гадости, я стараюсь игнорировать ее. Я отираюсь здесь достаточно давно, чтобы понять, как работают эти игры. Сначала это просто небольшие комментарии. Она что-то говорит о том, что я не плачу долю с чаевых. Потом что-то еще о том, что я не занимаюсь приватными танцами, потому что думаю, будто лучше их. Но когда ее слова не вызывают у меня внешней реакции, она переходит в наступление — подпирает бедром туалетный столик и с презрением смотрит на меня.

— Только посмотрите на нее? — она хлопает жевательной резинкой. — Экзотическая танцовщица на мою задницу, как же. Скорее всего делала парням минеты в темных переулках за пять баксов.

Несколько девушек хихикают, а Саша прочищает горло:

— Мэнди…

Но Мэнди не останавливается. На самом деле, ее уже понесло еще дальше, так как она называет меня самым худшим, что одна девушка может сказать о другой:

— Лаклэн сидит на крэке или что? Нанимает эту чертову шваль.

О, черт, нет. Она только что называла меня чертовой швалью. Я оказываюсь на ногах и смотрю ей прямо в лицо, прежде чем могу остановиться.

— Какого хрена ты только что сказала?

— Ты меня прекрасно слышала. — Она усмехается и растягивает слова, драматично жестикулируя руками: — Ты — грязная шлюха.

— Господи, Мэнди. — Одна из других девушек пытается ее оттащить: — Ты сошла с ума? Это та девушка, что положила Донована в бою.

— Думаешь, мне не насрать? — выплевывает Мэнди. — Взгляните на нее. Что она мне сделает? Ну?

— Я убью тебя, если не заткнешься.

Прежде чем я получаю шанс исполнить свое намерение, Саша оттаскивает меня и уводит в другой конец комнаты, чтобы дать мне немного остыть. У меня всегда была горячей голова, но это вынужденная мера. На улицах нельзя никому спускать всякое дерьмо. И если бы такое произошло в каком-либо другом месте, я бы стояла на своем. Но мне нужна эта дурацкая работа, и нравится мне это или нет, мне нужно, чтобы эти девушки доверяли мне.

— Не беспокойся о них, милая, — говорит Саша.

— Чертова шваль, — бормочу я. — Она и есть шваль.