Ворон (ЛП)

— Тебе лучше знать, чем парить меня этим дерьмом, — отрезаю я.

Ни капли не смущаясь, она обходит вокруг моего стола, вальяжно рассаживаясь на нем, выгибает спину, пытаясь привлечь мое внимание к своим сиськам. Возможно, это сработало бы со мной раньше, но я больше никогда к ней не притронусь.

— Ты выглядишь напряженным. — Она льет елейным голоском, уверен, чтобы меня соблазнить. — Я могу это исправить, Лаклэн.

— Ах, я бы не был так в этом уверен, — замечаю я. — Кроме того, разве нет желающих перепихнуться с тобой этим вечером?

Она перекидывает волосы через плечо и растягивает губы в тонкую линию.

— Им всем далеко до тебя.

— Серьезно? — Ухмыляюсь я, подхватывая затеянную ею игру.

Она кивает и застенчиво улыбается. Я тоже когда-то думал, что эти улыбки настоящие.

— Верно, Лаклэн. Ты знаешь, что это правда.

— Тебе виднее. — Приканчиваю виски одним махом и кручу бокал у себя между пальцами. — Ты ведь объездила всех моих парней.

Ее карие глаза холодеют, а я отворачиваюсь. Надо было уволить ее давным-давно. Но так как Шону она по душе, я держу ее рядом. Горькое напоминание о том, что происходит, когда ты доверяешь женщине. Если бы мне пришлось отправить ее паковать свои вещички прямо сейчас, то это создало бы ему массу ненужных отвлекающих факторов. Отвлекающих факторов, типа Маккензи. Стакан в моем кулаке начинает трескаться, когда я понимаю, что сжимаю тот слишком сильно.

— Ты ведешь себя так, будто не можешь даже смотреть на меня, — говорит Мэнди.

Слезы в ее глазах такие же искусственные, как и все остальное в ней. Верность — это единственная истина в этой жизни, и если твоя женщина не верна тебе, ей нет места в твоей постели.

— До тебя только сейчас это дошло? — спрашиваю ее прямо.

Она протягивает руку, чтобы коснуться моего лица, но я резко отвожу ту в сторону.

— Убирайся к чертям собачьим из моего кабинета и иди-ка поработай.

Она рычит что-то себе под нос, но делает, как я говорю. Когда за ней закрывается дверь, я наливаю еще виски.

Мать ее!

Нахуй всех баб. Кажется, никогда не смогу им доверять. Даже бабам из нашей банды. Мысль о женитьбе на девушке, которую я не знаю, крепко засела в моей башке. Мне совсем не нравится эта идея. Я видел дочерей Виктора может быть, раз или два. Но я не могу вспомнить их лица. И независимо от того, какую я выберу, она гарантированно возненавидит меня.

Я тру лицо руками, а мои глаза возвращаются к папке у меня на столе. В моей груди появляется незнакомое ощущение, когда я думаю о том, что же там внутри. Это может быть тревога, паранойя, подозрение… или все сразу. Но вместе с тем это нечто совершенно иное.

Рывком открываю папку и смотрю на фотографию голубоглазой девушки, которая в настоящее время занимает все мои мысли. Черные волосы, бледная кожа… песня, которая приходит на ум, была написана специально для нее. У нее чертовски ангельская внешность. Как и сказал Рори. Я не хочу, чтобы он так о ней говорил.

Она ощущается так, будто уже моя, а я не могу этого допустить. Я хочу, чтобы она ушла. Мне нужно, чтобы она ушла. Из моей жизни и из моих мыслей. Она отвлечение, которое не могу себе позволить в данный момент. Непредсказуемый джокер. Кроме того, она все равно слишком молода для меня. Ей двадцать два. Разница в семь лет, но в моем мире это может быть равносильно трем десятилетиям.

Большим пальцем обвожу контур фотографии, прежде чем отложить ее в сторону. Что мне действительно нужно знать, лежит на дне папки. Просматриваю документы, буквально вгрызаясь в них.

Жесткая по натуре, какой мне и показалась. Оказалось, что у нее была на то причина. Попала под опеку государства в тринадцать лет, затем последовало убийство ее приемных родителей до того, как она решила сбежать. Что, черт возьми, должна сделать тринадцатилетняя девочка, чтобы выжить самостоятельно? Не сомневаюсь, что не хотел бы это знать.

Ее отец был подпольным боксером. Убит в темном переулке и найден с меткой русских.

Так написано в деле, но я очень хорошо знаю русских. Знак, вырезанный на лбу Джека Уайлдера, был персональным клеймом только одного человека. Ивана Маликова.

Чертов мудак.

Вот почему он хочет ее смерти. У русских не так много стандартов, как у нашей банды. У некоторых группировок меньших размеров они наблюдаются, но в целом вся группировка насчитывает больше членов, чем солдат в армиях некоторых стран. Это больше похоже на некое подразделение, в зависимости от того, кто всем заправляет.

Но сам этот факт заставляет меня задуматься. Поэтому девушка пытается устроиться здесь на работу? Мне показалось, что это чья-то злая шутка, когда Ронан сказал, что она сидит в моем клубе. После встречи с детективом Джеймсом я наблюдал за ней. Так что для нее пойти прямиком в «Слейнт» и требовать у меня работу… по моему, это последнее что я бы сделал сам. Все знают, что русские часто здесь бывают. Это общеизвестный факт. Она что, пытается отомстить за смерть своего отца? Или догадывается ли она вообще, что Иван был тем, кто его убил?