Ворон (ЛП)

— А почему нет, черт побери? — Ох, даже не знаю. — Веселье исчезает с его лица, в то время как он наклоняется ко мне и пристально смотрит прямо в глаза. — Может, потому что я тебе не доверяю.

— И насколько ты должен доверять мне, чтобы лицезреть, как я каждый вечер трясу задницей на сцене? — вступаю с ним в спор.

— Гораздо больше, чем ты могла бы себе представить.

Мои глаза бегают по его непрошибаемому выражению лица, и маленький кусочек моей надежды разбивается вдребезги. Вот дерьмо. Он на все сто процентов серьезен. Этого парня гораздо труднее расколоть, чем я ожидала. Почему именно он увидел меня сегодня? Почему это не мог быть один из тех идиотов, что не могли перестать пялиться на мои сиськи на прошлой неделе?

— Просто позволь мне пройти пробы, — дожимаю я. — Тогда и решишь.

Уверена, что он планирует закрыть эту тему прямо сейчас, но тут нас прерывает странно знакомая мелодия, прорвавшаяся из динамиков. Она звучит чертовски пронзительно в этой части здания, и так по-ирландски.

— Что за черт? — Я закрываю уши.

— Следи за языком, — говорит он мне. — Это государственный гимн моей страны. Значит, бар закрывается.

— Эй, я тоже ирландка, — протестую я.

Он наклоняет голову набок и сверлит меня взглядом.

— Ты почти такая же ирландка, как какой-нибудь пластиковый Пэдди [1].

После этих слов я теряю контроль, встаю с кресла и упираюсь ему указательным пальцем прямо в грудь.

— Эй, приятель, следи за своим гребанным языком. Моим отцом был Джек Уайлдер, сын Джозефа Уайлдера. Две величайшие легенды в мире бокса в свое время. Я гораздо больше, чем какая-нибудь проходная ирландочка.

— Ты типа смелая крошка. — Он хватает меня за руки и пригвождает на месте. — Не так ли?

В течение нескольких секунд что-то странное мелькает в его глазах. Что-то похожее на голод, но что бы это ни было, оно сразу же исчезает. Завеса вновь опускается, а глаза тускнеют. Его ладонь скользит вниз, обхватывая мое запястье — словно демонстрирует, как легко он мог бы сломать меня. Но вместо этого, его большой палец скользит по моему пульсу. Я моргаю, когда понимаю, что он либо проверяет меня на своеобразном детекторе лжи, либо пытается увидеть, реагирую ли я на него.

Конечно, от этого мое сердце начинает биться чаще. Его глаза сыплют искрами, когда я облизываю внезапно ставшие очень сухими губы. Я пытаюсь вырвать свою руку, но он не позволяет. Его кожа очень горячая на ощупь, и я не знаю почему. Это та интимная вещь, которая мне не нравится. Быть рядом с кем-то, допуская его в свое личное пространство. Дышать с ним одним воздухом, вдыхать его аромат. Это до чертиков меня пугает. Теперь он знает, что в любой момент мне может понадобиться дефибриллятор, и я ничего не могу сделать, чтобы скрыть этот факт от него.

Он смотрит на меня так, будто ненавидит. Будто не понимает, почему все еще стоит здесь и вообще имеет со мной дело. Но в то же время, уголки его рта слегка ползут вверх, оставляя маленький намек на мальчишескую улыбку, которую он, кажется не в состоянии сдержать.

Серьезное и уверенное выражение лица, Мак. Надевай свою чертову рабочую мину. Этот человек — убийца, помнишь? Низкопробный преступник. А я не такая девушка. Никогда не была ею. Так что, черт возьми, происходит?

Он молча смотрит как я томлюсь в его хватке, понимая, чтоя легко могу вырваться, но не сделаю этого. Теперь я осознаю, что такую броню пробить гораздо сложнее, чем я надеялась. Лаклэн настолько же подозрителен, насколько решителен в своих мыслях и действиях, поэтому представляется мне куда более сложной личностью, чем казался мне поначалу.

— Ну, так что…, — говорю я, всем видом показывая, что у меня есть дела куда поважнее. — Ты собираешься позволить мне танцевать на тебя или как?

Он протягивает руку и поднимает мой подбородок так, чтобы поймать взгляд. Теперь его губы всего в нескольких сантиметрах от моих, так близко, что его дыхание почти смешивается с моим.

— Давай подведем итог, милая, — говорит он мне. — Ты приперлась в мой клуб, вырядившись, как… — Его глаза блуждают по мне, как бы намекая. — Ты, похоже, знаешь, как меня зовут, однако я понятия не имею, кто ты такая. И ждешь, что я поверю, будто такая милая, маленькая симпотяжка не сможет пробиться в этом городе без каких-то там танцев? Может быть, я скажу очевидный факт, но должен признать, ты та еще засранка, Мак.

Мне требуется минута, чтобы опровергнуть его обвинения, потому что я пялюсь на его губы, силясь понять что он сказал. Иисусе. Что, черт возьми, со мной такое? Отстраняюсь и освобождаю личное пространство, после чего начинаю по пальцам перечислять причины, почему он должен взять на работу именно меня.

— Я хорошо танцую, — говорю ему. — И мне нужны деньги. Мой бывший меня преследует, так что где лучше спрятаться как не в улье ирландской мафии?

Последняя причина на самом деле полная чушь, и именно она заставляет его хмуриться, а я хватаюсь за соломинку.