Ворон

— Холмищи горят! — горестно выкрикнул Фалко, и получил такой ответ, что повалился на смоляную поверхность.

Это был вопль из огромной глотки, вобравшей в себя, должно быть, целую тучу, и теперь разом ее выдохнувшей. От этого вопля, воздух передернулся, а по Андуину пошла сильная рябь. Уже лежа на мосту, Фалко видел, как из клубящейся сажи, вырвалась громадное черное тело. Были крылья, но они сливались со мраком, и не понять было, где их окончание.

Огромное тело, рванулась на северо-восток; тьма, вихрясь, скрыло его, а потом оттуда прорвалась сильная бордовая вспышка, будто там лопнул шар с пылающей кровью — Фалко даже стал эту кровь с лица стирать, потом уж понял, что не кровь это — но отсветы пламени.

И вновь вопль. Холмы, Андуин, мост беспрерывно тряслись; беспорядочно метались блики пламени; огненные щупальца взмывали к густеющей саже.

— Ну, ладно. Еще вчера говорилось, что Холмищи будут сожжены. Главное, чтобы хоббиты успели уйти. Теперь надо прикатить десятую бочку и…

Тут он замер, прислушался, и докончил совсем тихо:

— …и не успел ты.

Он услышал, какие-то выкрики похожие на треск дробящихся камней — и, хотя он никогда раньше не слышал орочьей речи, понял, что — это именно орки. Мост трясся все сильнее и сильнее…

Фалко, в несколько мгновений пролетел те пятьдесят метров, которые остались без смолы, оказался у Охранной башни — в башне было черно.

Он помнил, где из стены торчал факел, и теперь выдернул его. Сжимая его в руке, стал искать огниво, и кремний.

— Да что ж здесь — совсем что ли окон нет? Темень какая…

Он и не знал, что все окна уже были залеплены пеплом…

Вот нашел огниво, но кремния нигде не было. Но нельзя было терять еще больше времени — он понимал, что орки уже совсем рядом.

— Ну, уж нет! — выкрикнул он, выбегая из башни. — Не пройдете! Если надо то я… я об ваши клинки искру высеку…

Он прибывал в таком отчаянном состоянии, что и впрямь попытался бы совершить, что-нибудь столь обреченное. Но под его мохнатые ноги попался камень, и Фалко, несколькими сильными ударами выбил из него искру — вот и факел затрещал.

Мост вздрагивал от сотен, а то и тысяч одновременно ударявших в него лап.

Надо было добежать до того места, где начиналась смола, но там, уже виделась расплывчатая, стремительно надвигающаяся, вопящая стена.

Все решали мгновенья. Фалко заметили. Вопли переросли в вой, будто голодная волчья стая, увидела свою жертву. Хоббит пригнулся, в несколько прыжков пролетел эти метры — смола — до ближайших орков шагов пять.

Пламя занялось рывком, метнулась вглубь моста, взметнулось на многие метры вверх — вопль сотен горящих заставил Фалко отшатнуться. «Это мост помог пламени разгореться…» — билось в голове его.

Вот из огненной стены вырвался ослепительный вихрь, сбил Фалко с ног, сам, продолжая реветь, бросился к огражденью, перелетел через него, с шипеньем был поглощен Андуином.

Фалко, пошатываясь, побрел к берегу, но тут новый вопль заставил его обернуться: какая-то громадная, объятая пламень тварь, пробежала, видно многие метры, и теперь — протянувшимся от огражденья к огражденью, извергающим зловонным дым, огненным шаром летела на хоббита. Т он сделал то единственное, что могло ему спасти жизнь — метнулся в Андуин.

Течение относило его к югу — но он больше не противился…

Мост пылал во всю свою протяжность. Огненная стена, длинной в милю, у западного берега превращалась в красную нить. На всей протяжности из нее вырывались живые искры. Фалко знал, что ни одному герою древности не удавалось уничтожить разом стольких врагов; однако — от совершенного ему было жутко. Он просто понимал, что обрек на мученья и смерть сотни, а то и тысячи — и ему все равно было, кому они служат — он просто слышал их вопли, и ему было до слез жалко их.

Вот с берега раздался вопль — он взглянул и увидел, что огненный шар, который едва не раздавил его теперь бьется там в предсмертных муках.

— Простите меня, простите… — зашептал Фалко, и нырнул в черноту — лишь бы только не видеть, и не слышать все это…

* * *

В то мгновенье, когда объятая пламенем тварь едва не раздавила Фалко, в избе Туора, к крикам двух младенцев добавился еще и крик третьего. Его бережно приняла и омыла, Феора; поднесла его — дала поцеловать, сначала Марвен, потом Туору — после отнесла к двум его братикам.

Туор осторожно дотрагивался до волос Марвен, все пытался улыбнуться, но по щекам его катились слезы.

В мертвенно-бледное лике Марвен, казалось, уже не было жизни; только вот глаза были приоткрыты и там сияли две теплые, успокоенные искорки.

— Это все… — чтобы услышать этот ее шепот, Туору пришлось пригнуться к ее побелевшим губам. — Я отдал им все свои силы. Они будут великими охотниками… А я вижу смерть — она склонилась надо мною… Прощай…

Со стороны Холмищ, уже не в первый раз прорвался вопль дракона — за окном, в бордовой вспышке проступила мельница, колесо которой крутилось так же, как и год, и два назад — словно бы напоминая, что время течет по прежнему.