Ворон

— А где же парус? Вы бы его достали — тогда бы совсем светло стало.

— Я никогда не беру с собою паруса. — молвила девушка. — Стоит ему только под звездным небом оказаться, как вберет он такую силу, что ни мне, ни вам его не удержать….. А хожу я к Колдовскому болоту: над ним самый лучший туман, но одна беда — в водах этого болота обитает кикимора…

— Вот так! — воскликнул Альфонсо. — В Нуменоре, да кикимора.

— Она вовсе не плохая, только очень уж сварливая. Ведь, живет-то в этом болоте совсем одна — заскучала, ну а я стала для нее настоящей находкой. Хочет меня навсегда в болото утащить, чтобы я ее там своими рассказами развлекала. Усядется у берега, да и слушает меня, когти потихоньку тянет; ну а я ее своим напевом и останавливаю, и, в это время, тку — только, конечно, отвлекаюсь, и гораздо медленнее выходит, чем могло бы Вот и просьба: рассказывайте кикиморе что-нибудь, а я все силы отдам парусу.

— Хорошо. — кивнул Альфонсо. — А что если не получится?

— Тогда она нас на дно утащит…

Уже некоторое время прогибалась земля под ногами, воздух становился более влажным, тяжелым. Мельчали деревья, и вот вовсе оборвались. Перед ними стоял камыш, а за ним — не туман, но словно скала вздымалось, и в верхней своей части уже серебрилась, наполненная восходящей Луною. Беспрерывно квакали лягушки.

Они прошли вдоль камышовой стены, и вместе с нею, свернули к выступающему вглубь болота мысу. Стены тумана окружали его со всех сторон и смыкались над ним куполом, так что, казалось, вступали они в призрачную галерею.

Но вот тропинка оборвалась… Здесь, теряясь ветвями в тумане, стоял дуб, и ни одного листика его ветви не украшало; а рухнувший его брат, давно уже гнил уткнувшись в болото — изломанные корни и ветви, подобны были клубку змей.

На этом зловещем месте простояли они некоторое время, наблюдая за тем, как лунный свет наполняет стены, опускается все ниже и ниже, как призрачными лучами протягивается в этом зале.

Через пару минут, он коснулся волос Кании, и стало достаточно светло, чтобы увидеть, что вовсе не погибшее дерево лежало, уткнувшись в болото, но лежало нечто живое, похожее на длинную линию, окруженную кляксами.

Вот взметнуло оно своими, похожими на обломанные ветви пальцами, вот подняло голову — больше всего голова походила на трухлявый пень, с длиннющим корневидным носом, и черными, выпученными глазищами; вот создание раскрыло рот, и сероватым облаком выдохнуло оттуда зловония — зевнуло, должно быть.

Затем раздался голос, похожий на лопанье жирных пузырей:

— Кого это ты привела ко мне сегодня? А, Кэния?..

Тут кривые пальцы взметнулись, и заскребли по берегу.

Кэния, тем временем, достала из кармашка ярко сияющие, похожие на две зажженные свечи спицы, и шепнула Альфонсо:

— Рассказывай же ей что-нибудь.

Однако, юноша зачаровано смотрел, как Кэния дотронулась спицами до поверхности тумана, плавно потянула его, и вот вытащила из стены, две тончайшие, плавно изгибающиеся на ветру нити, сияющие так же, как и стена…

Тут огромные, леденящие, костяные пальцы сжали его плечо, и прямо над ухом услышал он шипенье:

— Пойдем-ка в болото!

Кикимора подползла к нему, и страшный ее лик, с дышащей зловонием пастью, оказался против его лица.

— Я могу рассказать вам много чудесных историй! — вспомнив наставления Кэнии, выкрикнул он.

И Альфонсо отчаянно стал вспоминать — как же давно, он не читал волшебных сказок! Да с самого детства!.. Недавно, правда, читал сказания о героях боровшихся нечистью — но кикимору такие истории могли привести только в ярость. Костяные пальцы сжались, подтянули к выпученным, черным глазищам; раздался клекот — жуткое подобие смеха, и голос, вместе со зловонием столь сильным, что Альфонсо закашлялся; прохрипел ему в лицо:

— Ну что… Крах-Брахх-аха-ха-ах!.. Не можешь ничего вспомнить — ну, пойдем-ка на болотное дно!

Юноша оглянулся к Кания, надеясь, что девушка сейчас ему поможет — однако, она, как ни в чем не бывало, сплетала тончайшую, туманную нить в поверхность, похожую пока на маленький, сияющий блин.

А кикимора рванула Альфонсо к трясине, и от этого рывка, точно яркая, вспомнилось ему одна из многих историй, которые в детстве рассказывала ему матушка, и он выкрикнул громко:

— Слушайте! Слушайте! Эта история может вам понравиться! Выслушайте только, а потом уж можете тащить на дно!

— Уххх! — издала оглушительный вздох кикимора, и склонилась над его лицом. — Только поживее, а то — у меня в желудке урчит!

И вот что рассказал Альфонсо:

* * *

— В давние, давние годы то было…

Над лесными долинами поднимались холмы, и на склоне одного из них, стояла маленькая светлая деревушка, где жила прекрасная девушка, именем Алия. Только одинокий, раскидистый клен был выше ее дома. Этот клен, по осени ронял чудесные листопады, а зимой стоял черный и бесприютный — тогда Алия вешала на его ветви, вышитые ею платочки, и он казался уже не мрачным, но, даже — веселым. Среди ветвей устроили гнездо вороны.