Ворон

Его лицо. Ей все труднее и труднее становилось представлять себе суровое и прекрасное лицо Мейдока. Казалось, она не видела его так давно. А прошло лишь семь месяцев. Столько произошло за это время, как они расстались. Ее мучила мысль, что она не увидит его снова. Становилось все труднее избегать настойчивых домогательств Эдвина. Уинн достигла такой точки в их взаимоотношениях, что сомневалась, хочет ли она на самом деле отвергать его. Она все еще не окрепла после рождения сына и была тронута любящей добротой тана. Уинн нисколько не сомневалась в его любви. Эдвин относился к Арвелу как к своему сыну Вчера вечером она неожиданно вошла в большую спальню и застала его там. Он держал Арвела в своих медвежьих объятиях, напевая колыбельную песенку Это несправедливо, подумала тогда Уинн. Это Мейдок должен держать своего сына на руках и петь ему колыбельную, но Мейдока, принца Пауиса, нигде не было. Отыщет ли он их когда-нибудь? Как ей быть с проблемой наследства Арвела, когда он подрастет? Нужно ли ей сказать ему, или пусть он считает доброго саксонца своим отцом? Нет, уж Кэдерик позаботится, чтобы Арвел узнал, что он приемный сын. Уинн глубоко вздохнула. Она подумала, что, вспомнив отдаленное прошлое и покончив с ним, они заживут счастливо, но этому, видимо, не суждено сбыться. Почему судьба вновь жестоко разлучила их, когда они только начали свою супружескую жизнь?

— Мне надо примириться с моим теперешним положением, — громко произнесла Уинн. — Так дальше продолжаться не может! Сколько еще мне ждать Мейдока? Почему он до сих пор не приехал за нами? И приедет ли вообще? — Она вновь вздохнула, а потом наклонилась подобрать букет цветов, который положила на землю, когда умывалась росой. Распрямившись, она увидела Эдвина Этельхарда, идущего к ней через поле.

— Я проснулся, а тебя нет, — окликнул он ее, помахивая рукой.

Она пошла ему навстречу.

— Майское утро, — сказала Уинн, не сочтя нужным дальнейшие объяснения.

Протянув к ней руки, он обнял ее и поцеловал.

— Я потерял тебя, дорогая.

— Ты подумал, что я убежала, Эдвин? — полушутя спросила Уинн.

— Ты не бросишь Арвела, ты хорошая мать, Уинн. У нас должно быть больше детей.

Она задыхалась в его объятиях, зная, что должно последовать за его словами.

— Ты уже оправилась после родов, и я хочу тебя. Я не могу больше ждать! — Его рука ласково гладила Уинн по спине, стараясь расслабить ее. — Ты моя жена, Уинн. Я объявил это перед сыновьями, своей семьей, слугами и крепостными. Никто не отрицал законность твоего права в Элфдине. Даже Кэдерик. Настало время стать моей женой в полном смысле.

«От этого не убежать», — подумала она, все чувства у нее перемешались. Взглянув на него, она проговорила:

— Конечно, мой господин, это ваше право. Вы добры со мной, я ни в чем не могу отказать вам. — Что еще она могла сказать?

— Ты не отдаешь мне своего сердца, — печально произнес он.

Уинн кивнула.

— Да, — согласилась она, — но, вероятно, так будет не всегда. Мне нужно время. Вы дали мне все, кроме времени. Может быть, я никогда не полюблю вас, но я буду заботиться о вас и с почтением к вам относиться.

— Я хочу от тебя ребенка, Уинн.

— Если на то будет воля Божья, мой господин, — спокойно ответила она.

— Но сердцем ты надеешься, что Творец не допустит этого, ибо тогда тебе придется расстаться со своими воспоминаниями.

— Я никогда не забуду того, что было, Эдвин Этельхард, и у тебя нет права просить меня об этом. Арвел — часть тех воспоминаний. Разве я могу отказаться от него и его отца? Чтобы совесть твоя была чиста?

Ты мог бы возвратить меня в Пауис к Мейдоку, если б захотел, но ты не сделал этого. Тем не менее ты знаешь, что я говорю правду о своей прошлой жизни, хоть ты это и отрицаешь. Мерсия и Пауис — союзники. Жена моего короля — дочь графа Элфгара. Ты не пострадал бы ни в коей мере, если бы вернул меня и моего сына нашему народу, но ты этого не сделаешь. Своими действиями, мой господин, ты признал мой статус. Ты оказал мне честь, объявив перед всеми своей женой, но мне интересно, согласится ли церковь обвенчать нас. Ты только того и хочешь, чтобы ребенком еще больше привязать меня к себе, — проницательно продолжала Уинн. — А что, если Мейдок появится в Элфдине после того, как я буду носить в чреве твоего ребенка, которого ты отчаянно хочешь? Или если он приедет, когда я рожу его тебе? Я буду разрываться между вами двумя, а это несправедливо!

Господи, как бы мне хотелось вновь невинной девчонкой оказаться в Гарноке! — Она сердито вырвалась из его объятий и направилась к дому.