Ворон

В состоянии полной прострации я вышел из королевского кабинета. Вот это да, секиру, кинжал и нож на место. Принц с братом сейчас наверняка изучают риторику, значит, нам туда дорога. Вот это дела. Одна моя дикая мысль, связанная с похищением ребят, частично подтвердилась. Такое ощущение, что на мне висит проклятье. Там я должен был помочь Жанке влюбить в себя Андрея Федоровича, и она была готова на все ради этого. Королева Фисана пошла еще дальше. Она не просто была готова на все, она это все попыталась осуществить, но вот незадача — я помешал ее планам. Теперь в королевском семействе полный раздрай и беспорядок. Захваченный на нефе «Альбатрос» чернокнижник раскололся полностью. Хорошо еще, что, как только он открыл рот, палач сразу понял уровень дела, прекратил допрос и выгнал всех посторонних из пыточной. Теперь полную картину похищения парней представляют себе только король, его секретарь, записывавший откровения пленного, палач и я. Нет, ну надо же! Королеве опостылела холодная постель, а помещение с чучелами она просто люто ненавидит и мечтает сжечь. Изменять королю она не хочет, потому что любит его. Вот и придумала женщина один хитроумный план.

Обратилась королева к одному пройдохе со связями из тех, кто постоянно ошивается во дворце. Пообещала кучу золота за его исполнение и столько же за молчание. А пройдоха и рад стараться. Нашел чернокнижника с ручной химерой, капитана с небезупречной репутацией, и дело вроде бы в шляпе. Когда принц и граф в очередной раз решат полюбоваться ночным городом, королева передает пройдохе примерный район их прогулки. Благо Атор и Лабин секрета из этого никогда не делали. Химера мгновенно ликвидирует охрану парней, чернокнижник обеспечивает тишину и покой для горожан, потом парней на неф, и через несколько дней здравствуй королевство Анор, чьей принцессой не так давно была королева Торканы. Парней поселили бы в отдаленной усадьбе на самой границе до сих пор принадлежавших Фисане земель под строгой охраной, и все. Все почти довольны, кроме убитых гвардейцев и парочки пареньков из Предместья. Но это такая мелочь по сравнению с чувствами влюбленной женщины.

Король сначала приходит в ярость и требует достать убийц своих сыновей хоть из-под земли. Не получается, нет их там, потом траур, слезы, сопли и все остальное. И тут до короля наконец-то доходит, что у него нет наследника, даже незаконнорожденного, и династия вполне может закончиться на нем, если он и дальше все свое свободное время будет уделять чучелам. А тут молодая красавица жена под боком так ему сочувствует, так эмоционально выражает свою скорбь, что ее необходимо немедленно утешить.

— Капитан, как там? — Я указал глазами на дверь.

— До сих пор их мучает этот злыдень. А у тебя как, Барб?

— Дал король одно поручение, а я теперь не знаю, что мне делать. Кстати, Его Величество при мне выгнал из своего кабинета канцлера, казначея и министра двора. Король не привык заглядывать наперед. Как тебе такое?

— Это более чем серьезно, Барб, — помрачнел Капитан. — Заведи себе глаза на затылке и ешь только то, что подают принцу, или сделай проще. Сам ходи на кухню и лично бери себе еду, а не поручай это дело какому-нибудь поваренку.

— Так и сделаю. — Я прислонился к стене.

Так вот, утешает король королеву да утешает, а однажды так утешил, что она стала непраздна. Удостоверившись в этом на сто процентов, Фисана дает отмашку, и парней привозят обратно. Всеобщее ликование, скоро у короля будет три ребенка. Один, правда, не так чтобы совсем законный, но все равно сын короля. Хороший план, а по нынешним временам — это просто запредельный гуманизм и человеколюбие.

Король сначала не поверил собственным глазам, когда прочитал протокол допроса чернокнижника, а потом своим ушам, когда все написанное там подтвердил палач. Тогда Его Величество отдал приказ схватить пройдоху и соизволил лично спуститься в королевскую тюрьму. Чернокнижник тоже все подтвердил, более того, весь срок заключения принца и графа он должен был находиться рядом с ними и головой отвечать за их безопасность. В благодарность за такие откровения его просто задушили, а не казнили каким-то изысканным способом. Пройдохе удалось уйти.