Ворон

Прав был шифу. Дорог действительно тысячи, но на крыльях одной ничего не подозревающей бабочки соткался единственно правильный путь, крепко соединив жизни столь разных людей на полотне судьбы.

Ведьма и бес

Шэдар неспешно прогуливалась по преподавательскому городку, она полюбила это обыденное занятие и находила в нем свое очарование. С некоторых пор она стала частью университета и возглавляла новый факультет ведьмовства. Круг ни слова не сказал против, скорее даже обрадовался этой возможности легализоваться. Шорох досадливо поморщилась: ослабли нынешние ведьмы, боятся Карфаенской империи и Страны Ветров, вот и хватаются за призрачные посулы.

Но отравленным вином напиться нельзя!

Это агония, очень скоро Круг старших останется лишь в легендах Вольных Земель. Все верно: сделай частью страны самых непокорных – остальные уйдут под твою власть сами. Шэдар ненавидела политику, для нее она всегда была чем-то грязным и липким, от чего невозможно отмыться.

Пройдут десятилетия, и ведьмы останутся лишь в страшных историях, а на службе Карфаена появятся дарования, воспитанные истинными ведуньями Круга. Шэдар завидовала Стране Ветров, незыблемости ее магических традиций. Тогда как подобные ей самой были слишком вольнодумны и не признавали никакой власти, кроме личной. Как итог: они загнали себя в ловушку.

От философских мыслей ведьму отвлек странный запах и дым, гонимый легким ветерком в ее сторону. Все бы ничего, если бы они не тянулись со стороны внутреннего двора Ишидана. Уж он-то не стал бы разводить костер прямо у себя под окнами. Зато у них обитал тот, кто мог сотворить что угодно и когда угодно!

Шэдар возвела глаза к небу и вздохнула, перекинулась в ворона, чтобы быстрее добраться до места.

Кто-то сказал бы: как в воду глядела. У ведьмы же на уме вертелось иное: не было у бабы забот, купила баба порося, а точнее беса. К сожалению, он уже давно вышел из нежного возраста и вел себя как настоящий свин.

Вот и сейчас он в центре двора жарил на костре двух птиц, напевая веселый мотивчик и залихватски прищелкивая хвостом по земле.

– Госпожа, мы пытались остановить, но он… – начала причитать старшая из кукол Лао, ее лицо отображало горе.

Ишидан отошел от традиции по созданию безликих помощников, теперь каждый слуга имел маску, как в театре. Немного гротескную, зато она легко передавала эмоции. Первое время Шэдар от них вздрагивала, а Ишидан лишь посмеивался над ней. Он любил видеть ее женские слабости и обращался с гордой ночной охотницей так, будто она была сделана из иссинайского хрусталя. Сначала ее это злило, потом ведьма привыкла, и теперь такое его поведение казалось обычным, даже в чем-то приятным.

– Скажи мне, чудовище, а что ты тут делаешь? – вкрадчиво спросила Шорох.

– Это дичь! – веско ответил хвостатый. – Пришлось постараться, отламывая от хищной вишни ветки на вертела. Но, Дари, я справился.

– От вишни, что в личном саду Ишидана? Которую он с таким трудом выходил и привил на здоровое дерево? – удивилась смелости беса Шэдар.

– Он мне разрешил! – гордо задрал пятачок тот.

– Не верю, он не мог.

– Ну, ему прилетел срочный вестник, и шифу махнул рукой. – Бес передал это движение.

– То есть ты по взмаху понял, что тебе разрешили? – все больше поражаясь наглости хвостатого, уточнила Шорох.

– Конечно! Я изучил все его взмахи относительно меня. Этот означал: оставь меня в покое и реши проблему сам.

– Ладно, замнем вопрос с вишней, задам другой. Что ты поджариваешь? – Ведьма с подозрением смотрела на белые перышки вокруг.

– Это те птички, что принесли вам приглашение на свадьбу Мартинити и Рантара, – представил свой обед бес.

– Поправь меня, если я неправильно поняла, – тихо-тихо начала Шэдар. – Эти двое наконец-то назначили дату и прислали нам приглашение. Приглашение, которое приносят священные голуби мира и любви у здешней знати. Это те птицы, которые стоят уйму золота и должны быть выпущены гостями у храма.

– Про выпускание у храма я не знал, – ничуть не расстроился хвостатый. – Но я пытался хоть как-то пожелать им счастья и сделал все в соответствии с традициями пекла. У нас вестников с хорошими новостями съедают со всеми почестями.

– Под почестями ты имеешь в виду – общипанными и приправленными? – хмыкнула Шэдар, мысленно прикидывая, что скажет Ишидану в оправдание беса.

Сама того не желая, она привязалась к рогатому бедствию, и внутреннее чутье говорило ей, что неспроста. Уже очень давно ведьмы не заводят себе фамильяров, признав, что они и сила, и слабость одновременно. Хвостатый за долгое сидение в книге органично присосался к магии Шэдар, но и в ответ щедро делился своей. Об этой маленькой детали она ему не сообщила, предпочитая сохранять у беса иллюзию зависимости. Она боялась, что, осознав свою роль, тот совершит что-то грандиозное по своей глупости и ужасающее по масштабам.

– Ну что ты смотришь! – воскликнул хвостатый. – Да еще с такой укоризной. Не обеднеют от двух птиц!

– Так зачем ты это сделал? Давай теперь правду.