Ворон

Я киваю и жестом приказываю Рори добраться до Конора. Парнишка практически обмочился под стол, под которым вынужден был проползти. Мы с Алексеем идем в противоположном направлении. Мы ползем вниз боком к стене, используя больше столов и стульев в качестве прикрытия. Когда мы приближаемся к входной двери, Алексей жестом указывает мне, что он берет на себя заднюю дверь. Я говорю ему, что прикрою его отсюда и наблюдаю, как он исчезает за дверью.

А пока я осматриваю комнату, чтобы подвести своеобразный итог нашей битвы. У парней дела не так уж и плохи, если не считать, что Конора ранили в руку. Но он переживет. Но когда я осматриваю ряды русских, то нигде не могу найти Ивана. Еще один осмотр комнаты, и понимаю, что что-то здесь не так.

Я выуживаю свой телефон и пытаюсь дозвониться до Ронана. Потом что-то ударяет меня сзади. И дело в том, что это даже не один из этих поганых армян.

Двое русских новичков загнали меня в угол с ножами в руках. У них еще молоко на губах не обсохло, поэтому они, вряд ли, придумали бы что-нибудь получше. Я снимаю куртку и отбрасываю ее в сторону. Они могли бы всадить пулю мне в голову и покончить с этим, но совершенно очевидно, что это не входит в их планы. Если они решили подраться, то я дам им эту возможность.

***

— Просто дай мне эти чертовы таблетки, — кричу я на Рори.

Он бросает мне банку с таблетками, и я запиваю три из них изрядной порцией виски. Через несколько мгновений боль утихает, сменяясь горячкой.

— Отвези меня домой.

Рори бормочет что-то о клубе и моих ранах, но мне плевать на все это прямо сейчас.

Мои глаза закрываются, а голова падает на кожаное сиденье.

— Мак.

Это единственное слово, которое я могу произнести. Где-то на краю своего разбитого сознания понимаю, что именно сейчас я должен ее видеть. Кто-то пытался ее убить. Пытался убить нас обоих.

Когда мы подъезжаем к дому, Рори и Майкл заносят меня внутрь и помогают пройти по коридору. Ронан начинает скулить о моих ранах, но я велю ему отвалить.

Нахожу девчонку в моей постели, именно там, где ей самое место. Парни бросают меня мертвым грузом в кресло в углу, а Мак садится на постели с широко раскрытыми от удивления глазами.

— Лак? — шепчет она, в то время как ее испуганный взгляд скользит по моему телу. — Господи.

Она поднимается на ноги и преграждает мне путь к отступлению прежде, чем я могу промолвить даже слово.

— Надо было отвезти его в больницу! — кричит она на Рори.

Он смотрит на меня и закатывает глаза, выходя из комнаты. Ухмыляюсь и ухитряюсь как-то затащить Мак на колени, а моя рука собственнически обвивается вокруг ее талии.

— Ты не спишь, Бабочка.

Она кивает мне в грудь. Смягчается. Или напрягается. Я точно не знаю. Очертания размываются, оксикодон уже гуляет по моему кровотоку и меня клонит в сон. Сейчас я просто хочу оказаться внутри нее.

У меня нет привычки держать женщин рядом, но в своем горячечном бреду я могу признать, что хотел бы удержать именно эту женщину рядом. Лицом утыкаюсь ей в шею со стоном.

— Ты все еще пахнешь мной, — гордо говорю я ей.

Она переворачивается в моих руках и прижимается губами к моей груди, а затем к моему кадыку.

— Ты как будто удивлен, — бормочет она.

Мои руки сжимаются вокруг нее.

— Ронан упомянул, что Шон говорил с тобой.

— Говорил, — отвечает Мак. — Мы выпили, и я рассказала ему о том, как сильно я люблю прокатиться на твоем большом дружке.

На ее лице расцветает широкая усмешка, а в моем горле перекатывается рык. Это моя девочка.

— Значит, мне не нужно его убивать? — Притягиваю ее ближе.

— Нет, — шепчет она.

— Потанцуй для меня, — почти умоляю ее, когда моя голова откидывается на подголовник стула. — Ты говорила, что отныне танцуешь только для меня.

Произношу эти слова неразборчиво, а Мак улыбается. Ее улыбка настоящая, не такая, как те, что она дарит остальным.

Она чертовски привлекательна, когда улыбается вот так. Ее глаза устремляются на импровизированную повязку, обмотанную вокруг моей руки, и порезы, красующиеся на моей груди.

— Тебя порезали, — отмечает она. — Мне нужно промыть твои раны.

— Потом.

Она смотрит на меня и качает головой, но к моему облегчению, она делает то, о чем я прошу.

— Ладно, Лаклэн. — Она протягивает руки и сжимает ими мое лицо, целуя меня в губы, поворачиваясь у меня на коленях.

Мак прижимается ко мне бедрами, вырывая из меня стон экстаза. Обмякаю мертвым грузом. Я не могу даже прикоснуться к ней.

Но она никогда не чувствовалась лучше, чем сейчас. Мягкая, женственная и такая теплая, прижимающаяся к моему отяжелевшему члену.

— Я торчу от тебя, милая, — говорю ей.

Она улыбается мне в ответ.

— Думаю, это нечто совсем иное, Лак.

Она стягивает с себя мою футболку через голову, а ее грудь перекатывается, пока она вихляет бедрами и легонько проводит пальцами по моей шее. В какой-то момент она наклоняется и расстегивает мои джинсы. И вот я уже внутри нее, и все остальное просто меркнет.

Я не выдерживаю. Просто не могу. Она набрасывается на меня, а я наполняю ее всем, что у меня осталось.

Она откидывается назад и целует меня в щеку, ее дыхание теплое и сладкое.