Ворон

Мое дыхание учащается, пока я наблюдаю, как он тянется за рюмкой с текилой. Лаклэн выпивает залпом шот, его губы влажные, а глаза одичалые, когда он снова опускает взгляд на лайм, зажатый у меня в зубах. Он сминает его, я почти ощущаю привкус соли и текилы во рту, пока долька лайма медленно падает, как последняя преграда между нашими губами.

Хватаю его за волосы и издаю неприличный стон, пока его язык нагло вторгается в мой рот. Не могу сказать, чего я хочу больше — оттолкнуть его или притянуть к себе еще ближе. Мне это не нравится. Я никогда этого не хотела. Так почему сейчас мне нужно большего?

Не знаю ответа на этот вопрос, и у меня нет времени думать об этом. Он ненадолго отстраняется, чтобы сделать еще один шот. На этот раз для меня.

— Облизни. — Он протягивает запястье, и я беспрекословно подчиняюсь.

Он профессиональным движением прокладывает дорожку из соли, которую я слизываю точно так же, как он делал до этого со мной. Его кожа мягкая, теплая и вкусная. Он стонет, и только один этот звук заставляет мое тело судорожно биться на столе. Понятия не имею, что творится с моим телом. Лаклэн достает кубик льда из пустого стакана пальцами и трет его о мои губы. Словно по воле какого-то животного инстинкта мои губы раскрываются для него и капли от тающей льдинки стекают в мое горло. Я выгибаюсь, когда он осторожно кладет льдинку на кончик моего языка, срывая с моих губ еще один поцелуй. Жар его рта и прохлада льда обоюдно подталкивают меня к краю, к которому раньше я не приближалась. Для меня это чуждое и странное чувство.

Хочу поглотить его прямо здесь и сейчас. Но он отстраняется, настаивая на том, чтобы я выпила свой шот.

— Пей. — Его голос груб, а во взгляде сквозит неприкрытое вожделение.

Он наблюдает за мной, пока я жадно осушаю рюмку до дна, не прерывая со мной зрительного контакта. Текила приятно обжигает горло, а следом ощущается приятная кислинка от сока лайма. На этот раз он выжимает его на шею и прямо между моих грудей.

Я снова задыхаюсь, когда его губы находят мою шею, облизывают и сосут, прокладывая себе путь ниже. Пытаюсь взять себя в руки, затем прекращаю попытки. Думаю, именно так я и должна была делать. То, что я планировала сделать, но не могу ясно думать, по крайней мере, ни тогда, когда его руки и губы на моем теле. Еще раз каков был план?

Одна из его рук опускается все ниже, располагаясь прямо меж моих бедер.

— Раздвинь ноги, — требует он.

Повинуюсь. Боженьки. Неужели я вот так запросто подчиняюсь? Я даже мыслить здраво не могу.

Не знаю как, но через несколько секунд его пальцы уже глубоко во мне. И я уже чувствую, какая я влажная там. Он издает гортанный звук, как его рот спускается к моей груди, вбирая в себя сосок. Это сводит меня с ума. Это слишком хорошо. Наверное, я брежу. Мне никогда не было так хорошо.

Для меня это неизведанная территория, но не для него. Часть меня задается вопросом, всегда ли у него так. И потом на меня вспышками накатывает мысль о том, что он делает то же самое с Мэнди.

Понятия не имею, откуда что берется, но следующее, что понимаю — я бормочу то, чего не должна.

— Мэнди…

— Что? — он останавливается, чтобы посмотреть на меня.

Обвиваю его руками, настаивая на том, чтобы он не останавливался.

— Я не хочу, чтобы ты прикасался к ней снова, — смеюсь я.

Осознаю свою ошибку, как только эти слова вылетают из моего рта. Он сказал, что это на одну ночь. Оттянуться... только и всего. Я хотела того же. Но он не злится на мое требование. Его глаза искрятся от удовлетворения и одержимости, когда он возвращается к своим обязанностям с удвоенной силой. Я едва могу видеть прямо перед собой, вдобавок я тут издаю все эти непристойные звуки. Лаклэну, похоже, это нравится, потому что он вторит мне.

Оргазм ослепляет меня своей интенсивностью, и я откидываюсь обратно на стол, чувствуя, что еще получила недостаточно. Он залезает на меня сверху и тянется к молнии на брюках, когда его губы находят мои.

— Ты чертовски влажная для меня, милая, — хрипит он. — Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я оказался внутри тебя.

— Да, — соглашаюсь я. — Я хочу тебя там внутри.

Он издает длинный, протяжный гортанный стон, одной рукой гладит мое тело, а другой все еще продолжает безуспешные попытки справиться с молнией. Я протягиваю руку, чтобы помочь ему, ощущая жар его плоти, опаляющий прямо через ткань брюк.

— Ты чувствуешь это? — хрипит он. — Чувствуешь, как сильно я тебя хочу, Бабочка. Ты ведь позаботишься обо мне?

— Да. Пожалуйста, Лаклэн...

А потом все вокруг замирает. Я едва слышу музыку, но кто-то стучится в дверь.

— Проваливайте! — Лаклэн швыряет одну из рюмок прямо в дверь, и она разлетается вдребезги.

Я ухмыляюсь его неистовству и благодарна, что не единственная в таком состоянии. Тем не менее, стук продолжается, и он выглядит кровожадным, когда садится на корточки передо мной. Я все еще смотрю на выпуклость в его джинсах, как полоумная, чтобы разобрать, что говорят.

— Что, черт возьми, может быть такого важного? — кричит он.

— Армяне...