Ворон

— Миссис Кроу. — Он расстегивает брюки и держит свой член в руке, как оружие, и при этом смотрит на меня очень серьезно. — Готова ли ты стать матерью моего ребенка?

Я прикусываю губу, чтобы не засмеяться, и киваю. Он абсолютно серьезен. Как его решимость и воля сделать то, на что он настроился. Я не принимала таблетки в течение нескольких месяцев, и как только все окончательно уладилось между территориями, мы согласились попробовать. Теперь мы проходим через это каждую неделю, когда он решает, что время подходящее.

Может, неправильно хотеть привести ребенка в эту жизнь. Но я хочу испытать все это с Лаком. Я не могу этого отрицать. Хочу испытать с ним все. И Лаклэн опекает меня больше, чем когда-либо. Мы даже переехали в новый дом с постоянной охраной. Это немного чересчур, но после всего, что случилось, он не хочет рисковать мной.

Он прижимается к моему лицу, расположившись у меня между ног, и толкается внутрь. У нас все было сегодня утром, но я знаю, что он не сможет долго ждать. Я тоже не хочу ждать. Хватаю его за задницу и вдавливаю его глубже в себя со стоном.

Он не торопится со мной, несмотря на то, что нас ожидает полный зал гостей. Я жду, пока его дыхание не становится прерывистым, а затем я наклоняюсь и подношу губы к уху Лаклэна.

— Лаклэн.

— Да, милая? — мычит он.

— Ты уже подарил мне ребенка.

Я улыбаюсь, когда он неожиданно кончает, а потом моргает глазами, недоверчиво глядя на меня.

— Да ты шутишь.

— Нет, — смеюсь я. — Я сегодня утром сделала тест. На самом деле пять тестов.

— Черт, — бормочет он.

А потом он целует меня крепко и глубоко.

— Я люблю тебя, — бормочу я ему в губы.

Лак прикасается губами к моей шее, и я уже чувствую, как он набухает внутри меня, когда  думает о том, чего он достиг.

— Я совершенно без ума от тебя, дорогая.

Мы оба улыбаемся друг другу, когда что-то нарушает тишину между нами. Это мой мобильный телефон.

И обычно я даже не задумываюсь дважды, чтобы ответить на него. Но все, кого я знаю, и кто может мне звонить, уже в этом здании.

Лаклэн видит выражение моего лица и протягивает мне сумку. Я обшариваю ее, выуживаю телефон и открываю его, поднося трубку к уху.

— Алло?

— Мак?

Мое сердце прыгает в горле, а на глаза наворачиваются слезы, когда я слышу голос на другом конце линии.

— Талия?

— Да, — шепчет она. — Это я.

— Ты в порядке? — спрашиваю я. — Пожалуйста, скажи мне, что ты в порядке.

— Я в порядке, — отвечает она. — Я не могу очень долго говорить.

— Что ты имеешь в виду?

— Я просто... — ее голос надламывается, но с каждым словом он становится все сильнее и решительнее. — Просто хотела, чтобы ты знала, что я в порядке. И что тебе не стоит больше беспокоиться обо мне.

— Что значит не беспокоиться о тебе? — требую у нее ответа.

— Я в безопасности, — повторяет она. — И я не собираюсь возвращаться домой.

— Талия...

— Мне нужно идти, Мак, — говорит она. — Я просто хотела поздравить тебя со свадьбой. И сказать, что я люблю тебя, и очень по тебе скучаю. Но сейчас я в порядке, и должна поблагодарить тебя за это.

У меня даже нет возможности ответить, потому что она вешает трубку, и связь обрывается. Я смотрю на Лаклэна, и мы оба говорим это одновременно.

— Алексей уже нашел ее.

КОНЕЦ... НО НЕ СОВСЕМ, ИСТОРИЯ РОНАНА ЖДЕТ ВАС 

ГЛАВА 30 МАККЕНЗИ Все мое тело как будто

налито свинцом, когда я прихожу в себя. Что-то громкое и ужасное эхом отдается в пространстве, в котором я нахожусь. Что бы это ни было, оно усиливается.

Мне требуется всего минута, чтобы понять, что это плач. Даже не плач, а болезненные всхлипы. Когда я моргаю и открываю глаза, то вижу перед собой испуганное лицо Кары. Она лежит на боку, все еще связанная, и смотрит на меня глазами, наполненными неподдельным ужасом.

Но плачет не она, так как у нее во рту кляп. И не я, насколько могу судить. Где бы мы ни находились сейчас, мой нос раздражает запах соли и ржавчины. Когда мои глаза привыкают немного к тусклому свету, оглядываюсь, понимая, что мы заперты в сраном грузовом контейнере. По крайней мере вместе с десятью другими женщинами, которые также связаны и с кляпом во рту, как и мы.

Я извиваю руки, которые полностью онемели, и не могу даже ими пошевелить. Веревка, которую они использовали, чтобы связать нас, туго сдавливает мои запястья и лодыжки. Это самое неудобное и неловкое положение, в котором мне приходилось оказываться, и я совершенно беззащитна сейчас, пока не придумаю, как ослабить путы.

Пока я кручу запястьями в разные стороны, глазами обшариваю контейнер в поисках источника шума. К всхлипам теперь добавились звуки характерного похрюкивания. И, наконец, я нахожу его — источник шума. В одном из затененных уголков металлического ящика смерти, в котором мы заточены, какой-то мужик вколачивает свой член в девушку со спущенными до лодыжек штанами, которая наполовину склонена над складным столом.