Воробей. Том 1

Щеки датской принцессы отчетливо порозовели. Из разных источников я уже получал сведения, что императрица тратит несколько больше, чем выделяется ей на содержание. А вот о том, что Дагмар берет деньги в долг у Гинцбургов — так сказать: петербургского филиала английского банка Ротшильдов, никто и не догадывался.

— Не заставляйте вас уговаривать, — строго выговорила Мария Федоровна на русском. — Рассказывайте. Оправдывайтесь, если сможете.

— Мне горько это осознавать, — после минутной паузы, когда делал вид, что раздумываю уйти или остаться, все-таки выговорил я. — Но после кончины Великого Государя Николая, у кормила власти не осталось ни единого человека, способного заглядывать хоть на один день вперед. Что регент Александр, что вы… Эта война… Новая война между галлами и пруссаками не закончится так же быстро как прошлая. Это будет многолетняя, кровавая, грязная драма, внушающая ужас и отвращение всем прочим цивилизованным народам. И, не побоюсь выставить себя этакой Кассандрой нового времени — в этом противостоянии не будет победителей.

— И вы, ваше высокопревосходительство, практически стравили тех и этих, — едва-едва улыбнулась Дагмар. У нее всегда была очень гибкая мораль. Беды французов ее совершенно не волновали, а германцев она ненавидела со всей силой своей маленькой души.

— Они сами этого хотели, — пожал я плечами. Ситуация стала напоминать стачку двух заговорщиков, и это мне решительно не нравилось. — Однако, почему из этой свары нам — вам, мне и России, не получить определенной выгоды?

— Никса не раз говорил, что вы, Герман, никогда не упустите выгоды, и что все вокруг тоже становятся богаты, если не гнушаются слушать советов, — кивнула, блеснув бриллиантами в серьгах, императрица. — Если уж у Николая Великого вы состояли в числе первых советчиков, так и мне сам Бог велел. Каким же образом, вы планируете…

Кто сказал, что двойную мораль изобрели в двадцатом веке? Да еще, наверное, древнейшие греки этим баловались. Они вообще были великие затейники, эти эллины… А в царских, и прочих герцогских да королевских семьях всегда старались дать отпрыскам максимально хорошее образование. В том числе, и о деяниях исторических личностей. Видимо младшая датская принцесса была прилежной ученицей, раз могла переплюнуть идеалы прошлого. Ее представление о нравственности имело столько лиц, сколько ей, отставленной от власти императрице, было нужно.

Не мудрено, что с таким партнером я легко договорился. И о кровавой жатве чудовищной общеевропейской бойни не было больше сказано ни единого слова. Будущая свара в маленькой женской головке уже успела конвертироваться в очаровательные золотистые монетки. Много-много монеток. Так много, чтоб больше не было нужды выслушивать отвратительные наставления младшего Гинцбурга о том, как следовало бы реформировать экономику Империи.

Если коротко: Мария Федоровна должна была выступить некой противоположностью мне. Гм… Пожалуй, все-таки коротко объяснить не получится! В общем, так. Наша с бароном фон Радовицем демонстративная стачка привела к тому, что в глазах света, я стал главой неофициальной прогерманской партии. С одной стороны, это дозволяло мне, чуть ли не открыто, снабжать германскую армию необходимыми той припасами, но с другой — вводило запрет на какие-либо сношения с противоположной стороной. Я имею в виду французов, конечно.

Нужен был буфер. Вельможа, известный своим негативным отношением к Германии, и достаточно весомый, чтоб на равных общаться с послом галлов в Санкт-Петербурге, генералом Ле Фло. Я уже хотел было, даже не смотря на нашу взаимную, так сказать, нелюбовь, напроситься на встречу с князем Юсуповым — первым франкоманом России. Но тут Наденька предложила иной вариант.

Пусть вдовствующая императрица и не предпринимала каких-либо шагов для противодействия усилиям германской дипломатии, но ей, как датчанке, сам Бог велел недолюбливать немцев. Ну, и враг моего врага — мой друг!? Не так ли? Никого не удивит, если Дагмар примется энергично способствовать победе Франции в грядущей войне.

Хотел бы я посмотреть, как она бы стала это делать без меня. Без наших с Наденькой заводов! Так что, не в ее положении было торговаться, или выдвигать какие-либо дополнительные условия. Довольно было с нее и небольшого процента от сделок, и славы наиглавнейшей добродетельницы обиженных и оскорбленных галлов.

А вот генерал Ле Фло оказался крепким орешком. По мне, так чрезмерно гордым и не практичным. Разве таким должен быть настоящий дипломат? Как он с этаким-то подходом к международным отношениям умудрился год назад с нами генеральный торговый договор подписать?!

— Признаться, когда ее императорское величество вызвала меня для обсуждения военных поставок с неким высокопоставленным господином, я меньше всего ожидал встретить здесь именно вас, граф, — выплюнул французский посланник, стоило мне войти в кабинет Марии Федоровны.

— Это всего лишь означает, что вы, генерал, никудышный предсказатель, — хмыкнул я. — Между тем, нам действительно есть что обсуждать.