Ворг. Успеть до полуночи

Он понимающе закивал, мол, да, и такое бывает, но с сапогами все же лучше. Некоторое время молчали, я обдумывал, что делать с пареньком и можно ли как‑то использовать. Под ногами хлюпает, вокруг бульканье и звуки падающих капель. Где‑то истошно орет выпь.

В животе громко заурчало, по мышцам прокатилась едва заметная судорога. Я скривился и сцепил зубы. Парень с опаской покосился на меня и чуть отошел.

По спине прокатился холодок голодного бешенства. Опасная мысль мелькнула в голове ослепляющей вспышкой. Я тряхнул головой, выгоняя ее подальше, но она крепко поселилась на самом дне черепушки, а желудок ей поддакивает.

Я зашептал так, чтоб парнишка не слышал:

– Не дело это. Видел, как ворги сходят с ума от голода… Кидаются на все подряд… Один путь у такого ворга… Дойду до Мертвой степи – отожрусь.

Парнишка выставил правое ухо в мою сторону.

– Говоришь чего? – поинтересовался он настороженно.

– Молюсь, – буркнул я.

Парень облегченно выдохнул, на ходу повертев головой, взгляд остановился на кустах клюквы.

– Во! – воскликнул он и подбежал к зарослям. – Хоть ягод наберу. Если накажут за водомерку, скажу, упустил, когда собирал. Гостью‑то кормить надо. Пироги там всякие, кренделя.

Я насторожился, холка вздыбилась, внутри заворочалось тяжелое, колючее чувство, от которого рад бы избавиться, да уже поздно.

Остановившись возле куста, где парнишка критично оценивает клюкву, я спросил, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно:

– Гостью?

Парень бросил на меня недоверчивый взгляд, но, видя мою постную физиономию, расслабился и принялся обдирать красные шарики с веток.

– Да завезли тут одну, – стал пояснять он, пихая ягоды по карманам. – Красивая, глаз не оторвать! Я за бочками с рыбой сидел, когда гвардеец привез. Обычно получаешь подзатыльник за то, что глазеешь на господ. Но тут не заметили. Девка держалась, как королева: спина прямая, волосы цвета недоспелой рябины и взгляд странный.

– Прямо странный? – спросил я, чувствуя, как сердце забилось чаще.

– Ага, – подтвердил он. – Спрашивал у кухарок, те сказали, служанка говорит, мол, у девки левый глаз кошачий, как после небесного мора. От него, вообще‑то, мрут. А эта выжила. Уж не знаю, что за птица, но слышал, по ее душу собираются саму Ильву вызвать.

Невидимая тяжесть навалилась на грудь, в глотке заклокотало. Клыки, которые так усердно стараюсь держать прикрытыми, медленно полезли из десен. Парень бросил на меня опасливый взгляд и отшатнулся, пришлось быстро успокаивать ярость.

– Значит, призывать хотят, – произнес я мрачно.

– Угу, – отозвался парень, спешно трамбуя клюкву по бокам. – Что‑то не чисто с этой принцессой.

– В каком смысле?

Парень, не оборачиваясь, пожал плечами.

– Не знаю, – сказал он, – зачем‑то же нужна она темнейшеству.

Парень набил карманы ягодами и вернулся на тропу. Даже не понял, как пробрался к кустам, на вид там одна вода.

Мы снова зачавкали по мокрой тропе. Запах сырой травы перемешивается с болотными испарениями и создает сочетание, похожее на перебродивший виноград и обувные подметки.

Я пытался успокоить бешено колотящееся сердце, считал овец, надеясь контролировать ярость. Та выгоняет на волю голодного зверя. Дышал и глазел на кувшинки.

– Так куда идешь? – спросил парень, нарушая затянувшееся молчание.

– В Абергуд, – сказал я угрюмо.

Глава 13

Паренек удивленно вытаращился на меня круглыми, похожими на жабьи, глазами.

– Тебя не пустят в таком виде, – сказал он. – Слишком заметно, что чужак.

Я промолчал, лишь покосился на босые ноги и болтающийся пояс. Еще немного – и упадет в грязь вместе с портками.

Некоторое время шли в тишине. Только кваканье лягушек и звуки падающих капель раздаются. Тревожного хлюпанья, что преследовало меня, больше не слышно. Привкус гнили во рту тоже исчез.

В глотке снова заворочалось свирепое рычание, парень в который раз бросил на меня подозрительный взгляд. На лице, как на ладони, видно: не поймет, как вести себя. Вроде спас, но я чужак, без сапог, в одних портках и с черной щетиной на роже.

Пока я концентрировался на человечьем облике, мой спутник натужно сопел и хмурил лоб. Умственная работа вызывала в нем напряжение, вены на висках вздуваются, глаза бегают.

Наконец он выдохнул и произнес:

– В общем, я помогу тебе пройти в Абергуд. За спасение надо платить. Это самое малое, что могу сделать.

Я покосился на него – не шутит ли? Лицо серьезное, глаза блестят от страха и любопытства. Пальцы сунул за пояс, но все равно видно, как трясутся.

Подумал, что парень, конечно, болван – рассказывает все как на духу. За такое не то что пороть, голову отвертеть в самый раз.

Будто прочитав мои мысли, он осторожно спросил:

– Только скажи, зачем тебе в Абергуд? Если чего случится – меня к утопленникам бросят.

Бросят, подумал я, бросив на него короткий взгляд. И будут смотреть, как утягивают на дно. Парень нервно повел плечами, словно ощутил настроение, кадык дернулся, послышался шумный глоток.

– Провизию пополнить, – соврал я и уставился вдаль, сосредоточившись на клочке тумана.