Ворчание из могилы

Судя по записям моих роялти, я подозреваю, что мои книги принесли м-ру Скрибнеру что-то около 50 000–100 000$ (а «грязными» гораздо больше). Для его фирмы это были совершенно халявные бабки… и они всё ещё поступают. И, несмотря на это, спустя годы и годы весьма выгодного сотрудничества, м-р Скрибнер позволил меня «уволить» с меньшим количеством церемоний, чем он использовал бы при увольнении своего курьера… ни слова от него, ни даже намёка, что ему не плевать, останусь я с ними или нет. Я утверждаю, что это – хамство, непростительное ввиду нашего долгого сотрудничества.

Писатели слышат много пустой болтовни о том, насколько рискован книготорговый бизнес, и о том, как престижные дома (типа «Scribner») издают книги, на которых могут потерять деньги, только для того, чтобы поддержать автора – в надежде компенсировать потери за счёт остальной части списка своих авторов. Ну, я, похоже, оказался в «остальной части списка», в той части, которая компенсирует их потери – поскольку я, конечно же, не был тем автором, ради которого они были готовы хоть чуточку рискнуть, когда пришло время. Меня просто вышвырнули.

Вообще-то рукопись была не настолько плоха, чтобы оправдать то, что меня выкинули на свалку. Особенно принимая во внимание тот факт, что три другие редакции её купили… а затем она вошла в число выигравших «Хьюго» за [1959]. (Более того, замечу, что, несмотря на первоначальные сомнения у ***, за первые два с половиной месяца было продано 5000 книг… и теперь он говорит нам, что продажи продолжают прибывать.)

Мне кажется, что если бы всякое ханжеское дерьмо, которое они отгружают, типа «дать шанс автору», что-то значило бы в реальности, то сам м-р Скрибнер сказал бы своему редакционному правлению: «Возможно, это не лучшая книга, какую м-р Хайнлайн когда-либо делал, возможно, она даже провалится, и на сей раз мы потеряем на нём немного денег. Но его книги имели устойчивую продажу в прошлом, и мы должны рискнуть и дать ему шанс. Возможно, после небольшого количества исправлений эта книга станет более приемлемой; если Вы не хотите писать ему о правках, позвольте мне просмотреть рукопись снова, и я сам напишу ему… но мы не можем просто выбросить эту книгу. М-р Хайнлайн – часть семьи «Scribner» и был ей в течение многих лет».

Я полагаю, дьявол меня забери, что я слишком многого ожидал. Оказалось, что подобный способ решать проблемы был по меньшей мере не в его стиле.

Лертон, мне кажется, что в случае с любым другим успешным автором из их списка, «Scribner» издал бы ту книгу, возможно, с переделками и, возможно, не как подростковую – но они издали бы её. Но если м-р Скрибнер чувствовал, что он просто не может её издать, я думаю, что обстоятельства требовали от босса проявить внимание, написать письмо, вежливо обсудить проблему со мной… проявить минимум формальной вежливости.

Я не получил этого минимума. Я думаю, что м-р Скрибнер поступил со мной чрезвычайно по-хамски… и потому я больше не хочу работать для него. Лертон, я развил эту тему только потому, что в последних своих письмах Вы несколько раз упомянули, что новый молодёжный редактор в «Scribner» страстно желает моего «возвращения». Поэтому я счёл нужным объяснить, почему я туда не вернусь. Я ничего не имею против леди, которая теперь ведёт тот отдел, но фирма – всё ещё м-ра Скрибнера. Если бы действие было предпринято одной мисс Далглиш… Но этого не было; когда меня вышвырнули, м-р Скрибнер лично вытолкал меня взашей, оставив даже без формального слова сожаления.

При этих обстоятельствах я перенесу мой бизнес дальше по улице. Или через улицу. Но никто не будет пинать меня дважды.

МАРСИАНКА ПОДКЕЙН

8 марта 1962: Лертон Блассингэйм – Роберту Э. Хайнлайну

Фрайз[72] Подкейн понравилась вся – за исключением окончания. Она была таким милым ребёнком, что теперь я ненавижу Вас за то, что Вы её убили. Чувствую в этом руку Хайнлайна[73], скажите Джинни, чтобы остерегалась. Это – хорошая история.

10 марта 1962: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

Действительно ли «Подди» – подростковый роман? Я вообще об этом не задумывался, но догадываюсь, что он нарушает многочисленные табу рынка детской литературы. Он кажется мне тем, что шведы называют «кадетской» книгой – целевая аудитория чуть старше тинейджеров, плюс те взрослые и подростки, которые могут получать от таких книг удовольствие, – но американский книжный рынок не признаёт такую категорию. Наверное, лучше сразу отдать эту вещь в [ «Putnam»], а там посмотрим, что получится.