Вор (Журналист-2)

Сергей накладывал поленья правой рукой на изгиб левой, когда сзади ему почудился какой-то шорох. Стремительно обернувшись, он увидел совсем близко два черных силуэта. Сергей пригнулся и ударил тяжелым поленом по голове ближайшего к нему человека, а потом, выронив дрова, метнулся в сторону, выхватил из-за пояса «макаров»… Выстрелить он не успел — снабженная глушителем «беретта» Лабаза дважды плюнула ему в грудь. Вихренко упал на спину, выгнулся всем телом и захрипел… Третьего выстрела — в голову — он уже не почувствовал… Лабаз высунулся из сарая и махнул рукой Дрону с Гансом.

— Эй, — шепотом позвал он, — этот готов… Шплинту, сука, поленом голову расхуячил…

Ганс и Дрон быстро заскочили внутрь, бегло глянули на бесчувственного Шплинта и, подсвечивая себе зажигалками, деловито ошмонали мертвого Вихренко.

— Смотри-ка! — удивился Дрон, рассматривая удостоверение частного охранника. — Москвич…

— Ладно! — оборвал его Ганс. — Ксивы и ствол забери и привали его дровишками. Пусть отдохнет, падла…

Дрон обрушил на тело Вихренко поленницу, потом вместе с Лабазом они подхватили Шплинта и двинулись за Гансом к дому…

Ирина Васильевна как раз набрала в чайник воды и собралась ставить его на плиту, когда за ее спиной стукнула входная дверь.

— Сейчас согреемся, Сережа, — не оборачиваясь, сказала Гордеева. — Русские печи разогреваются долго, зато потом…

— Была бы помоложе, кошелка старая, я б тебя погрел, — хохотнул незнакомый голос. Ирина Васильевна стремительно обернулась, роняя чайник на пол.

— Ну что вылупилась, манда горбатая? — сказал ей Ганс. — Встречай гостей… Рот только закрой, чтобы вафля не залетела… Эй, Дрон, посади-ка бабулю на стульчик…

Через минуту Ирину Васильевну, так и не пришедшую в себя от шока, привязали тонким капроновым шнуром к тяжелому деревянному стулу.

— Где «Эгина», старая? — тихо спросил Ганс, закуривая сигарету и наклоняясь к самому лицу Гордеевой. Ирина Васильевна вздрогнула и, раскрыв глаза, затрясла головой.

— Я… Я не понимаю… Кто вы?… Что вам нужно?!

— Ага, — кивнул Ганс. — Бабуся в Космодемьянскую поиграть решила… Блядь ты старая! «Эгина» где?!

Он с остервенением вдавил ей в кисть зажженную сигарету, и Ирина Васильевна тонко закричала, срывая голос.

— Дрон! — рявкнул Ганс. — Заткни пасть этой дуре! Она щас весь поселок на уши поставит!

Дрон подобрал с пола у печки какую-то тряпку и забил ее Гордеевой в рот, а для надежности, чтоб не выплюнула, обмотал голову тугой капроновой петлей…

— Так, — сказал Ганс, закуривая новую сигарету. — Пусть бабушка пока дойдет, попреет… Давайте-ка, соколики, хату ошмонаем… Глядишь, и сами обойдемся, без наводочки… Верно я говорю? А, пучеглазенькая?

Он посмотрел в расширявшиеся глаза Ирины Васильевны и захохотал — словно залаял…

Дрон с Лабазом начали обыск, а Шплинт по-прежнему лежал без сознания на диване.

* * *

Кудасов и Марков никак не могли раскрутить Обнорского — разговор шел уже часа полтора, кабинет заволокли сизые клубы сигаретного дыма, заставлявшие Никиту Никитича недовольно морщиться, а результатов не было — журналист то откровенно дурковал, то пытался натурально врать, то просто молчал, глядя в стенку.

С каждой минутой Андрей нервничал все больше и все чаще поглядывал на дверь. Наконец он тяжело вздохнул и помотал головой:

— Все! В сортир отведите!

— Что? — не понял Степа. — Зачем?

— Срать хочу, — откинулся на стуле Обнорский. — Очень. Кабинет могу загадить. Марков еле слышно матюгнулся сквозь зубы и выглянул в коридор:

— Дежурный! Пришлите сержанта! Сопроводить надо товарища…

Сержантик явился через минуту — молодой, довольный собой и службой розовощекий парень. Серый от усталости Кудасов посмотрел на него, кивнул на Андрея.

— Отведи в туалет, потом обратно сюда… Смотри, чтобы не сбежал…

— Куда он, на хуй, — хохотнул было сержант, но осекся под тяжелым взглядом Никиты Никитича. — От меня не сбежит, товарищ майор!

Сержант извлек из-за пояса наручники, застегнул один браслет на своей левой руке, другой — на правой Обнорского.

— Прошу!

— М-да, — сказал Андрей, поднимаясь. — Спасибо за впечатления… Вижу заголовок грядущего материала: «Как сержант журналиста какать водил»…

На его шутку никто не среагировал. Кудасов и Марков молча смотрели друг на друга и ждали, пока останутся одни — надо было посоветоваться и решить, что делать дальше…

Сержант торжественно провел Серегина к местному толчку. Перед тем как зайти в благоухающее заведение, Андрей оглянулся — в дежурке было оживленно, двое патрульных приволокли толпу цыганок с детишками, от их пестрых одеяний рябило в глазах, гвалт стоял, как на Кондратьевском рынке…

Зайдя в туалет, Обнорский смущенно кашлянул и посмотрел своему конвоиру в глаза:

— Слушай, брат… Ты что же, над очком меня держать будешь? Отцепил бы ты меня, ей-богу… Куда я сбегу отсюда?… Хотя дело твое, конечно, нравится — нюхай…

Страж порядка подумал и важно кивнул, потом отвернул левый лацкан кителя — там английской булавкой был подколот к сукну ключ от наручников Сержант освободил запястье Обнорского и еще раз важно кивнул.