Вор во ржи

Признаюсь, больше всего мне хотелось выбраться отсюда. Но я не забыл, что еще не проверил гардеробную. Чемодан был на месте. Я даже не понял, заходил ли туда кто-то из них. По-моему, они были слишком заняты посещениями ванной комнаты.

Я внимательно разглядел багажную бирку: Карен Кассенмайер, город Генриетта, штат Оклахома. Текст можно скопировать, но зачем? Я узнал ее по звукам, которые она издавала под конец. Мне уже приходилось их слышать, и женщина, которая их издавала, звалась отнюдь не Карен Кассенмайер.

Но кем был тот, кто извлекал из ее уст столь характерные звуки? Вероятно, мне стоило слегка отодвинуть занавеску и попробовать его разглядеть. Но все равно я бы увидел лишь спину, когда он пользовался сначала туалетом, а затем раковиной. Наверняка я бы не смог его опознать.

Я обратил внимание, что постель они застелили. Но простыни не поменяли, а значит, он мог оставить на них следы, из которых удастся извлечь ДНК. Насколько мне известно, они сохраняются очень долго.

Странно, что наши голубки не забыли убрать постель…

Я вернулся, чтобы взглянуть на нее еще раз, и благодаря своей редкой наблюдательности понял, что они вовсе не убирали постель. Они ее просто не разбирали. На покрывале остались несомненные (если не сказать «неприличные») следы тех самых игр, невольным слушателем которых я был так недавно. Этого и следовало ожидать, но я увидел и другой след, которого ожидать не мог, — черноватое пятно формой и размером с человеческую ладонь, прямо над одной из подушек.

Я задумался. Мне не очень хотелось его касаться, зато разглядывать можно было сколько угодно. Что, если оно проступило снизу? В таком случае знакомиться с его источником было неприятно. И все-таки я заставил себя приподнять край покрывала и взглянуть на подушку. Самая обычная подушка в белой наволочке — без всякого черного пятна. Ничего особенного.

И долго еще я буду это разглядывать, когда она — или они того и гляди вернутся?

Нет, только не это. Мне не терпелось оказаться в своем собственном номере и разглядывать разве что свои веки с внутренней стороны. Вскоре я так и сделал и занялся чем хотел. Время приближалось к пяти, а я не собирался привлекать к себе лишнее внимание, покидая отель в такую рань. Да и не стоит тащиться к себе через весь город лишь затем, чтобы через пару часов вставать и спешить в магазин. Номер оплачен. Почему бы мне им не воспользоваться?

На флаконе с аспирином написано, что таблетки не следует принимать чаще чем раз в четыре часа, но тот, кто сочинял эту надпись, явно не испытывал настоящего похмелья. Оказавшись у себя в номере, я первым же делом проглотил еще пару таблеток и теперь лежал в темноте и ждал, когда они подействуют.

Паддингтонский мишка лежал рядом. Я разделся. Он остался одетым и даже обутым. Я постарался думать о мишке, но мне это не удалось.

Мысли крутились вокруг 303-го номера и того, с чем мне пришлось там столкнуться. К счастью, это были всего лишь мысли, я больше не различал через пластиковую занавеску ее силуэт и не слышал сквозь открытую дверь ее голос.

По силуэту я мог судить разве только о том, что она садится на сиденье унитаза, когда собирается пописать. Зато откровенные вопли страсти, вопли, которые ранее раздавались в стенах моей собственной квартиры, сказали мне гораздо больше.

Если верить багажной бирке, эта женщина — Карен Кассенмайер. Но мне-то лучше знать.

Это была Элис Котрелл.

Глава 15

Как ни странно, я открыл магазин в самом начале десятого. Раффлс встретил меня у двери и потерся о ноги, намекая, что он на грани голодной смерти. Выглядело это весьма убедительно, и все же я сначала позвонил Кэролайн на работу.

— Я его не кормила, — ответила она. — Сама только что открылась. У меня была тяжелая ночь.

— И у меня.

— Догадываюсь, — сказала она, — потому что пыталась связаться с тобой, но без толку. Я и вечером звонила. Где ты был?

На пороге появился посетитель.

— Расскажу за ланчем, — уклонился я. — Что принести?

— Не знаю. Что угодно. Завтрак встал мне поперек горла, так что ты сам понимаешь. Возьми что-нибудь полегче.

Не знаю, как провел ночь Раффлс, но завтрак он уплетал за обе щеки. За первым посетителем появился второй, и пока они разошлись по разным углам магазина, я открыл сумку с книгами, которую оставила какая-то женщина по настоянию Генри Уолдена. Вчера они показались мне неплохими, а теперь, при более тщательном изучении, — еще лучше. Не бог весть какие раритеты, но добротные, пользующиеся спросом книги в приличном состоянии, из тех, что хорошо смотрятся на полках и быстро их покидают.

Я составил список и задумался, какую цену могу за них предложить. В самый разгар этих размышлений в магазине появился Генри Уолден. Выглядел он так, словно накануне вечером медитировал в дзен-буддийском храме, а не пьянствовал в «Бам Рэп». На нем был пиджак спортивного покроя и свежая рубашка, глаза ясные, а лицо гладкое. Серебристая бородка и усы, как всегда, ухоженны, а коричневый берет щегольски сдвинут набок.

— Доброе утро, — поздоровался он. — Отлично вчера посидели.